Я искал свой телефон, и казалось, что на его поиски ушли часы. Я набрал ее номер, но прежде чем нажать кнопку вызова, заметил пропущенный звонок с голосовым сообщением. Сузив брови, я прослушал ее через динамики машины.
— Эй, так ты, наверное, шокирован, услышав мой голос, да? — не совсем. — И я обещаю, что сделаю это как можно быстрее. Екатерина меня убила, бог знает по какой причине. Это заранее записано и отправлено, когда я умерла, поэтому я не совсем понимаю, как я умерла, но ладно, такова жизнь.
Раздражающий голос Брианны заполнил мою машину. Я едва мог это вынести, пока она была жива; теперь, когда меня преследовала мертвая девушка, было гораздо хуже.
— Когда ты попросил меня пойти, забрать ее вещи и перевезти их к тебе домой, я нашла кое-что… что-то очень интересное.
Мои уши насторожились, глаза сузились.
— Когда Екатерине было восемнадцать лет, ей поставили диагноз АСПД3. Причины неизвестны, но это не самое худшее, — Брианна медленно вздохнула. — Эта девушка преследовала тебя последние шесть лет, Даворин. Шесть чертовых лет.
У меня уже давно были подозрения, что Екатерина не нейротипична. Однако, поскольку, судя по всему, не существовало ни одного ее медицинского заключения (хотя я уверен, что если и было, то она была его единственным владельцем), я никогда не мог знать этого наверняка.
Однако часть о преследовании стала для меня полной неожиданностью. Ленивая улыбка тронула мои губы, и последовал смех. Я знал почти каждую деталь всей ее жизни, но ей все же удалось удивить меня самым лучшим образом.
Это было сокрушительно для моего эго, что я не замечал этого на протяжении многих лет, но это была Кая. Она знала, как быть ловкой и озорной, и умела оставаться скрытой.
Эта мысль вызвала у меня сомнение. Социопаты были непредсказуемы. Ничего в них не имело для меня смысла, и ее похищение моей больной матери не было тем поворотом, который я ожидал.
— К этому сообщению прикреплен файл. Это прощальный подарок, Даворин. Будь осторожен, — она вздохнула. — Екатерина – очень опасный человек. Она не только сука-социопат, но у нее есть целая семья, обладающая слишком большой властью, которая ее поддерживает.
Я прервал сообщение и остановился. Если бы она была жива, я бы убил ее за то, что она плохо отзывалась о Кайе. Хотя все это было странно.
С течением минут я злился все больше. Действительно ли я хотел открыть коробку с червями? Я уставился на ожидающий меня документ. Все во мне говорило мне не открывать его и продолжать делать то, что я делал, даже не подозревая об этом.
Я презирал перемены. И это должно было изменить все.
Прежде чем я успел моргнуть, мой большой палец нажал на документ, и он почти сразу открылся. Мои глаза просканировали содержимое, тревожный поворот засел у меня в желудке. Чем больше я смотрел, тем злее становился.
Я не осознавал эту концепцию полностью, пока не увидел то, что было передо мной. Это должна была быть моя игра. И Екатерина украла её у меня.
Мои фотографии, прослеживающие весь путь с шестилетней давности до января прошлого года. Снимки были слишком хорошими и четкими, чтобы их можно было сделать с помощью какой-либо камеры наблюдения. Каждую фотографию она сделала сама, оставшись незамеченной.
Некоторые были со мной на работе, некоторые — в спортзале. Многие из них находились с Галиной на объекте, на улице на скамейке. Черт возьми, некоторые даже забрали у меня дома, а я так чертовски потерялся в своем собственном мире, что не заметил.
Екатерина не украла игру. Она, блин, это начала.
Все должно было пойти не так. Екатерина должна была бояться меня — настолько, что страх постепенно перерос в навязчивую любовь. И я собирался поклоняться каждому ее чертовому шагу.
На каком-то уровне игра была именно такой. Однако она была далека от страха. Она была дерзкой и высокомерной и не испытывала страха, когда дело касалось меня. Екатерина обладала такой властью, что я чуть не умер.
И это меня больше всего возмутило. Мои костяшки пальцев побелели на руле, челюсть сомкнулась, глаза сузились. Ничего в моем нынешнем состоянии не было приятным, и она собиралась узнать, что я не тот мужчина, с которым ей следовало связываться.
Я громко рассмеялся. Наполненный ядом, оно зажгло внутри глубокое пламя — пламя настолько мощное, что ничто никогда не сможет его потушить.
Это было пламя Екатерины против моего, и я собирался убедиться, что ее пламя погасло первым. Это был единственный способ изменить ее и превратить в человека, которым я хотел, чтобы она была, и нуждался в ней.
Еще одна волна смеха вырвалась, когда меня осенило: она хотела закончить игру, потому что узнала обо всем. Однако я не собирался позволять ей тащить мою мать вместе с нами в ад. Потому что если кто-то и умрёт, то это будем мы двое. Это было своего рода поэтично — умирать за ту же кровь, ради которой мы хотели жить.
Я покачал головой — шок все еще был здесь, затяжным. Как, черт возьми, я не заметил этого раньше? Она потратила годы, изучая все о моей жизни, а затем вела себя невинно.
Екатерина вынудила меня преследовать ее.
Глава двадцать пятая
Адрик Иванов.
Я знала все об этом человеке, от места его рождения до последней жертвы. Я знала тот день, когда он стал Даворином, и знала, как прошло его первое убийство. Эти записи были запечатаны, но я получила к ним доступ много лет назад.
Так как, черт возьми, я не предвидела этого?
Вероятно, потому, что это сделал мой отец. Я никогда не обращала пристального внимания ни на него, ни на его махинации. Если бы мой отец хотел, чтобы что-то было похоронено, оно оставалось бы похороненным до тех пор, пока он не решал, что пришло время принести это в мир.
Возможно, именно так Брианна вписалась в эту историю. Я сомневаюсь, что она отправила мне это сообщение о работе Даворина, касающейся моей семьи, только для того, чтобы отомстить. Ей это мало что дало — она уже была мертва и похоронена там, где никто никогда ее не найдет.
Мне пришло в голову, что она тоже была частью планов моего отца и что ее роль заключалась в другом. Но я не стала об этом думать и, бросив последний взгляд на свой телефон, выбросила его.
Я купила себе одноразовый телефон с номером Адрика. Он больше не заслуживал звания Даворин. Это имя он выбрал — Бог Смерти — как человек, которому ни разу не удалось убить ни одну из своих целей. Теперь он это сделал, и это была я.
И он никогда не сможет меня убить.
Признаюсь, поначалу я не была уверена, что получу с женщиной на заднем сиденье. Я взглянула на нее через зеркало заднего вида, и она выглядела совсем не так. Ее глаза были прикованы к окну, и она редко моргала.
Когда пробило пять часов дня, я широко ухмыльнулась. Я подождала еще десять минут, пока в машине играла тихая музыка. Я напевала песню, пытаясь сдержать гнев. Скоро мне пора высвободить весь гнев, который у меня был внутри, но не сейчас.
Я набрала его номер, и удовлетворение наполнило меня, когда он взял трубку после первого звонка.
— Какого черта ты делаешь, маленький лев?
Его голос был слишком спокойным для человека, чью мать только что похитили. Некоторое время я молчала, прежде чем вырвался тихий смешок. Я снова взглянула на его мать, но она не ответила.