Он продолжает мерить меня взглядом с головы до ног, не утруждая скрыть свое болезненное желание на лице.
— Ты сказала встретиться с тобой после школы.
— Я имела в виду снаружи, а не в раздевалке.
Он поднимает плечо, его взгляд, наконец, скользит по мне.
— Ты не указала место. Это место так же хорошо, как и любое другое.
— Убирайся. Я встречу тебя снаружи.
— Почему не здесь?
— Ты издеваешься надо мной?
— Нет.
— Черт возьми, Эйден. Я не могу просто говорить, когда на мне только полотенце.
Его губы изгибаются в садистской улыбке.
— В чем дело, милая? Стесняешься?
— Тебя? Ни за что.
— Хм. — он наклоняет голову набок. — Значит, боишься искушения?
— Скорее, я не хочу, чтобы ты обращал на меня внимание.
— Вот в чем проблема, Холодное Сердце.
Он отталкивается от шкафчика и направляется ко мне холодными, хищными шагами.
Не отступай.
Не смей отступать.
Не могу поверить, что должна напоминать себе быть сильной и не позволять Эйдену причинить мне боль.
Потом я вспоминаю, что пнула его по яйцам, и он может быть здесь ради мести.
Дрожь пробегает по позвоночнику, и ноги отступают назад.
С каждым шагом назад он продвигается вперед, как ураган.
Угрожающий.
Неудержимый.
Опасный.
Приводящий к обострению.
Мое дыхание становится учащенным и поверхностным. Капли воды, все еще покрывающие кожу, стекают между ложбинками грудей, создавая острое, как бритва, трение. Моя хватка за полотенце превращается в мертвую хватку.
Спина ударяется о стену, и я вздрагиваю, едва удерживаясь от вскрика.
Будь проклят он и будь проклята я за то, что позволила ему повлиять на меня.
В попытке обойти его, он кладет руку на стену рядом с моей головой, заключая меня в клетку.
Он вторгается в мое личное пространство до тех пор, пока все, что я могу чувствовать, это его чистый аромат.
Он переоделся в школьную форму, но не позаботился о пиджаке. На нем только белая рубашка, которая обхватывает его узкую талию и небрежно заправлена за пояс брюк.
Затем я понимаю, что смотрю на его брюки, и возвращаю свое внимание к его лицу.
Огромная ошибка.
Так близко, мы почти дышим одним воздухом. Я вижу маленькую родинку в уголке его правого глаза и пустоту в этих глазах.
Его свободная рука тянется к моим волосам, и он крутит белокурую прядь между пальцами.
— Ты не просила моего внимания, но ты все равно его получишь, Холодное Сердце. Все, о чем я мог думать со вчерашнего дня, это, как снова прикоснуться к тебе. Мне все еще интересно, как бы ты ощущалась, если бы мои руки вцепились в твои волосы, а мой член глубоко погрузился тебе в горло. — мой губы дрожат, раскрываясь. — Или как бы ты ощущалась подо мной, когда я буду трахать тебя, пока ты не разобьёшься на куски, — продолжает он тем же небрежным тоном. — Или какой ты будешь на вкус, когда я трахну тебя языком, или как...
— Прекрати...
Я хотела предупредить, но прозвучало это, как беспомощное хныканье.
Ошеломляющее, странное ощущение охватывает мое тело из-за его грубых слов.
Хотела бы я, чтобы это было смущение или гнев, но это далеко не так. Низ моего живота сжимается, и тепло разливается по всей коже. Мои соски сморщиваются и напрягаются под полотенцем, пока это не становится слегка болезненным.
Эйден смотрит на меня, наклонив голову, как будто что-то ищет.
Он всегда берет все, что ему нравится, не спрашивая разрешения. Черт, ему нравится не просить разрешения. Странно, что он заходит так далеко, оценивая мою реакцию.
— Ты промокла, Холодное Сердце?
Требуется все мое мужество, чтобы выпятить подбородок.
— Нет.
— Нет, а? — он отпускает мои волосы и проводит большим пальцем по нижней губе. — Хочешь сказать, что, если я засуну руку под полотенце, ты не намочишь мои пальцы?
Я сжимаю губы, чтобы не услышать голос, который пробивается сквозь меня.
— Может, мне стоит проверить, а? Просто чтобы убедиться.
Держа руку на полотенце, я кладу другую ему на грудь. Слово «стоп» вертится у меня на языке, но, зная, что он, вероятно, воспримет это как вызов и продолжит, я проглатываю.
Вместо этого я произношу:
— Единственный способ сделать это — довести меня до потери сознания.
— Это и некрофилия, и обман. Ни то, ни другое меня не интересует. Когда я доведу тебя до оргазма, я хочу, чтобы твое лицо покраснело, а твои крики прорезали воздух.
— Ты действительно болен.