Их болтовня стихает, когда они добираются до двух других.
Причина, по которой я сосредоточилась на их разговоре, заключалась в том, чтобы отвлечь себя от нежелательного внимания за моей спиной.
И это не от глазеющих студентов.
Нет.
От этого раздражающего осознания у меня по спине бегут мурашки.
Эта неразрывная связь.
Как будто он вторгается в каждую частичку меня и запечатлевается у меня под кожей.
Я нахожу Ким, прячущуюся под лестницей в углу. Ее глаза налиты кровью и опухли, а руки дрожат, когда она крепче сжимает рюкзак.
Ее волосы в беспорядке, пряди мятного цвета выглядят как неудачный лабораторный эксперимент.
— Ким...?
Я медленно подхожу к ней, как к раненому животному.
Часть меня хочет накричать на нее и спросить, почему она позволила Эйдену обнять ее.
Словно я не знаю ее, после ее возвращения из летнего лагеря. Ким изменилась не только физически, она как будто возвела вокруг себя стену.
У меня болит грудь. Она выскальзывает у меня из пальцев, и я не знаю, как удержать ее или поговорить с ней.
Ее темно-зеленые глаза встречаются с моими. Они наполнены таким количеством эмоций, но самая заметная из них печаль.
Глубокая печаль.
Она бросается ко мне, и я не могу удержаться, чтобы не обнять ее. Рыдание вырывается из ее горла, когда она утыкается лицом мне в грудь.
Я чувствую себя ужасной подругой за то, что не заметила ее переломного момента и не была рядом.
Наверное, поэтому она плакала в объятиях Эйдена. Она нуждалась в утешении.
Как акула до крови, Эйден, должно быть, учуял это и вошел, как белый рыцарь.
Если он планировал напугать меня, используя ее, то это сработало.
— Ким... ты моя лучшая подруга, и я люблю тебя, но ты должна сказать мне, что происходит.
Она отступает и вытирает глаза тыльной стороной ладони.
— Ты когда-нибудь задумывалась, могла бы ты быть злодеем в чьей-то истории?
— Злодеем? Ты? Ты самый добрый человек, которого я знаю. — я смеюсь, но она не смеется вместе со мной.
— Иногда злодеи выглядят невинными, Элли. — ее взгляд затерян вдалеке. — Настоящие злодеи не знают, что они злодеи, потому что думают, что они все делают правильно.
— Что ты имеешь в виду?
— Я сделала что-то непростительное, и плачу за это, — она издает сдавленный вздох. — Мне просто нужно найти способ выжить в этом году.
— Ким. — я хватаю ее за плечи. — Ты не сделала ничего плохого, хорошо? Не верь тому вздору, что тебе наговорил Эйден. Это они задиры, а не ты.
— Может, нам забросать их машины яйцами? — она улыбается сквозь слезы. — Идея получше, мы можем украсть их майки или слепить какое-нибудь вуду на поле, чтобы они проиграли предстоящую игру.
Я отражаю ее улыбку, чувствуя теперь себя свободной, когда она открылась мне.
— Это опустит меня до их уровня, и я отказываюсь опускаться так низко.
— Фу, ты как старая леди. — она шутит. — Перестань быть зрелой сукой.
— Я бы предпочла быть зрелой, а не задирой.
— Знаешь... — она замолкает, встречаясь со мной взглядом. — Эйден не всегда был таким.
— Нет. Не хочу это слышать. Мне все равно, каким он был.
Это правило о том, чтобы не пытаться понять задир? Я принимаю это близко к сердцу.
— Может, тебе стоит побеспокоиться, Элли. Ты никогда не задумывалась, почему он выбрал тебя? Почему он никогда никого не беспокоит, кроме тебя?
— Так что ты предлагаешь? Чтобы я покопалась в его жизни? Нашла его травмирующее прошлое и исправила его, потому что внутри он хороший человек с золотым сердцем — я вздыхаю. — Такое случается только в твоих любовных романах и корейских мыльных операх, Ким.
— Грубо! — она бьет меня по руке. — Не оскорбляй мои любовные романы, и в тысячный раз повторяю, они называются К-драмами.
— Да, конечно. К-драмы.
— Именно. — она изображает реверанс. — Так скажи мне, что-то случилось с Кингом?
— Почему ты так говоришь?
— Ты кажешься более агрессивной по отношению к нему, чем обычно. Я имею в виду, ты только что сказала о нем целый абзац, когда раньше отказывалась даже произносить его имя.
Что-то в моей груди сжимается. Я хочу рассказать Ким о вчерашнем, но я такая трусиха.
Не хочу, чтобы Ким осуждала меня за слабость. Она всегда называет меня сильной и закаленной, но вчера я рухнула от одного напора. Мне стыдно даже смотреть ей в глаза, не говоря уже о том, чтобы рассказать о произошедшем.
— Я просто злюсь, что он обнимал тебя.
— Почему?
— Что ты имеешь в виду, почему? Он манипулирует тобой.
— Откуда ты это знаешь, если отказываешься познакомиться с ним поближе? — я поджимаю губы. — Да ладно тебе, Элли, разве в твоих китайских военных книгах не говорится, чтобы твои враги были ближе, чем друзья? Ты не сможешь победить его, если ничего о нем не узнаешь.
Я хочу возразить, но она права. Я ничего не знаю об Эйдене, и это ставит меня в невыгодное положение.
Всякий раз, когда Ким предлагала рассказать мне, что она знает о нем за те годы, что они росли вместе, я всегда пресекала ее попытки.
Эйден это тот зуд, заставляющий меня чувствовать себя неловко. Одно упоминание его имени портит мне настроение и дергает за ниточки моего рассудка.
Я сделала все, чтобы стереть его, но короля невозможно стереть, не так ли? Даже если его нет, его имя витает по всей школе. Черт, даже дома тетя и дядя всегда говорят о King Enterprises.
Он как призрак, преследующий меня, куда бы я ни пошла. Быть может, я неправильно смотрю на вещи.
Быть может, стереть его это не решение проблемы.
Если я решу узнать его поближе, то не для того, чтобы понять. Это всего лишь тактика, чтобы я знала, как ему противостоять.
— Ты знаешь Ксандера, — говорю я Ким. — Но это тебе ничего не дало.
— Знала Ксандера. В прошедшем времени. Он стал чужим в течение многих лет. — она издает болезненный вздох. — Кроме того, я не собираюсь бороться с ним. С другой стороны, ты, похоже, хочешь бросить вызов Кингу.
— Я только защищаюсь и.. — я сжимаю ее руку, у меня внезапно пересыхает в горле. — Наша дружба. Ненавижу, что он встает, между нами, Ким.
— Мои отношения с Кингом не такие.
Отношения?
Прежде чем я успеваю ее расспросить, начинается последний урок.
— Твоя тренировка по легкой атлетике, — говорит Ким.
Я быстро обнимаю ее.
— Я увижу тебя позже?
Она не посещает никаких спортивных занятий.
На ее лице появляется ухмылка.
— Мы устроим марафон по Люциферу?
— Безусловно.
В раздевалке я заканчиваю переодеваться в рекордно короткое время, прежде чем прибудут другие девушки.
Я всегда прихожу первой или последней и обычно переодеваюсь в дальнем углу, так, чтобы никто из них не увидел моего шрама.
Шрам, который теперь окружен засосами.
Я жду тренера в коридоре. Некоторые девушки болтают друг с другом.
С первого дня, когда Эйден счел меня изгоем, я не очень нравлюсь легкоатлетической команде.
Я остаюсь в своей зоне, а они в своей.
Достав телефон, я открываю социальные сети.
Это только для того, чтобы знать, с чем я столкнулась, говорю я себе.
Ничего больше.
Я нахожу Aiden_King в Инстаграме только потому, что он подписан на меня уже около года. В то время я никогда особо не задумывалась об этом и всегда игнорировала желание просмотреть его профиль.
У него несколько сотен тысяч подписчиков. Сотни долбаных тысяч. Боже. Не похоже, что он знаменитость или что-то в этом роде.