Я кладу дрожащую руку ему на грудь и вздрагиваю от сводящего с ума сердцебиения под горячими, твердыми мышцами.
Он выглядит таким спокойным и сдержанным, что я никогда не подумала бы, что его пульс будет таким. неустойчивым. Это почти так же неконтролируемо, как мое собственное сердцебиение.
— Я не могу остановить свои фантазии, милая. — он обхватывает мою руку своей, которая лежит на его сердце — его чёрном, чёрном сердце. — Но я не расскажу тебе об остальных, знаешь почему? — я один раз качаю головой. Он отдергивает мою руку от своей груди, словно я обжигаю его. — Потому что ты не готова к этому. Но вот что я тебе скажу на это. — он наклоняется, пришёптывая горячие слова. — Ты на вкус лучше, чем любая гребаная фантазия.
Глава 15
Проходят дни.
Неважно, как сильно я хочу, чтобы все вернулось на круги своя, этого не происходит.
С того дня в кафе Эйден не переставал писать мне каждый вечер и утро.
Первые строки сообщений пришли в ту же ночь, когда я смотрела Nat Geo с дядей.
Эйден: Что ела на ужин?
Эйден: У нас была паста, но ты всё, что я пробовал на своем языке. Не могу перестать думать о своих пальцах внутри твоих мокрых стенок, когда ты хныкала. Жаль, что я не смог как следует попробовать тебя на вкус и погрузить свой язык в эту узкую маленькую киску.
Эйден: В следующий раз, милая.
Я едва пробормотала дяде «спокойной ночи» и убежала в свою комнату.
Он отправлял такие грубые сообщения каждый вечер, а иногда и по утрам.
Я несколько раз называла его психом. Невыносимым в другое время. Но это только сделало его религиозным в отношении своих текстов.
Мудак.
Я и Ким обедаем в саду за школой. Мы едим салат и смотрим на высокие сосны вдалеке, пока она рассказывает о своей последней корейской мыльной опере с большими подробностями.
— Не заметила ничего странного? — спрашиваю я, когда она заканчивает свой рассказ.
— Например, что? — она жует огурец.
— Как будто никто больше не обзывает тебя по прозвищу? Даже Адам, самый большой абьюзер из всех, прошел мимо тебя этим утром, не сказав ни слова.
Она улыбается, ее волосы цвета мяты развеваются на ветру.
— Мой новый образ шокирует их до чертиков.
Как бы мне ни нравилась ее новая уверенность, не думаю, что дело в этом. Ее новый образ не помешал Сильвер и ее подружайкам издеваться над ней в начале учебы.
— Тебе не кажется странным, что все это изменилось с тех пор, как Эйден утешил тебя перед всей школой?
Если бы их король проявил к ней интерес, они бы подписали свои свидетельства о смерти, если побеспокоили бы ее.
Это Эйден. Те, кто на его стороне, живут на небесах, но остальные гниют в аду.
— Ну, да. — выражение ее лица меняется на что-то нечитаемое, прежде чем она поднимает брови. — Может, тебе тоже стоит его утешить, чтобы школа тоже отстала от тебя.
— Ким! — я ударяю ее по плечу.
— Что? Используй их, пока можешь, Элли.
— Это то, что ты делала с Эйденом? Использовала его?
Она поднимает плечо.
Ким не из тех людей, которые используют людей. Боже. Как будто я больше не знаю свою лучшую подругу.
— Ты же понимаешь, что Эйден Кинг не из тех, кого можно использовать, верно? — я вонзаю вилку в дно своего контейнера. — Он в мгновение ока прочитает все твои манипуляции.
— Возможно, мы используем друг друга.
Она убирает контейнер и хрустит красным яблоком.
Возможно, мы используем друг друга?
Что, черт возьми, это должно означать?
— Кинг провел отличную игру в субботу. Видела бы ты, какой гол он забил. — Ким заливается. — В тридцати метрах, ты можешь в это поверить?
Я делаю паузу, играя со своей едой.
— Ты ходила на игру Элиты?
— Э-э, да? Я же говорила тебе, что собираюсь проветриться в субботу.
— Я думала ты поужинаешь со своей семьей. — мои губы кривятся. — Я также думала, что ты перестала ходить на их игры.
— Захотелось сходить. — она пожимает плечами. — И я так рада, что пошла, Кинг сиял, как звезда. Такая яркая и ослепительная. Не могу поверить, что он уже не играет в Премьер Лиге, как его двоюродный брат.
— Ким. — у меня пересыхает в горле, когда я смотрю на нее с выражением, которое должно быть похоже на ужас. — Ты слышишь себя? Ты прямо сейчас боготворишь Эйдена, блин, Кинга.
— Что? Он играет как Бог. Ты не можешь этого отрицать.
Да, я могу. Вот почему я отказываюсь сосредотачиваться на нем, пока он играет.
— Хотя Ксандер играл дерьмово. — накрашенные розовым губы Ким кривятся. — Чертов псих чуть не получил красную карточку за то, что так сильно ударил соперника, что чуть не выбил ему зубы. Но Кириан все равно не заткнулся бы из-за него, ты можешь поверить в это дерьмо?
Младший брат Ким боготворит Ксандера, и это всегда выводило ее из себя.
— Он всего лишь ребенок.
— Он мой младший брат, а не его. Гребаная задница.
Затем она начинает полный отчет об игре. Это ее обычное дело, но на этот раз я замечаю восхищенный тон всякий раз, когда она говорит об Эйдене. Или, может, впечатленный тон всегда был, а я была слишком глуха, чтобы распознать его.
Меня сейчас вывернет наизнанку.
Как раз в тот момент, когда я собираюсь остановить ее, над нами нависает тень.
Я вскидываю голову и вижу, что Ронан улыбается нам сверху вниз, как идиот.
— Чего тебе? — я срываюсь.
— Расслабься, Холодное Сердце. — он скользит рядом с ошеломленной Ким, улыбаясь с безошибочным очарованием. — Я пришел сюда с миром.
Миром? Он, должно быть, чертовски издевается надо мной.
Я обыскиваю его сзади и вокруг деревьев, ожидая, что дьявол выйдет и начнёт свою игру.
Ничто не может убедить меня в том, что это не очередная развратная игра Эйдена.
Я складываю руки на груди.
— С каких это пор ты разговариваешь с нами, Ронан?
— С тех самых, когда Ким стала моей поклонницей. — он улыбается ей, заправляя выбившуюся прядь за ухо. — Почему ты никогда не показывала этого раньше, chérie— малышка? Тебе не обязательно быть скрытой поклонницей.
— Нет. — она улыбается, делая вид, что расслабляется. — Мне нравится командная игра Элиты. Коул идеальный капитан. Эйден лучший нападающий, а ты один из лучших полузащитников в школьных чемпионатах.
— Поправка. Я не один из лучших. Я лучший, Кимми.
— Самый лучший, черт возьми!
Они ведут длинный футбольный разговор о нескольких играх, которые Элита провела в этом сезоне и в прошлогоднем чемпионате.
Ронан Астор и Ким сблизились.
Какой-то розыгрыш. Кто-нибудь, убейте меня.
Я захлопываю крышку своего контейнера с силой, которая привлекает их внимание.
— Вы закончили?
— Bah alors — Так, Холодное Сердце. Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил остыть?
— Я остыну, когда ты окажешься как можно дальше от нас.
Ким хмурится.
— Это грубо, Элли.
Грубо? Неужели она не понимает, что он играет в какую-то игру? Должно быть, Эйден подтолкнул его к этой игре.
— Неудивительно, что он одержим, — бормочет Ронан, прежде чем улыбнуться Ким, полностью игнорируя меня. — Как насчет того, чтобы перестать быть секретной фанаткой и прийти на одну из моих вечеринок?
У Ким чуть глаза не вылезают из орбит.
— Кто? Я?
— Я выиграю в соревновании «кто больше выпьет» ради тебя, Кимми.
— Ты сделаешь это? — она почти кричит.