Ким бросается на меня медвежьими объятиями. Я обнимаю ее, вдыхая ее мягкий цветочный аромат. Я не знала, что нуждаюсь в объятиях, пока она не предложила это.
Когда она отстраняется, ее глаза скользят в сторону, прежде чем встретиться с моими.
— Почему Ксандер попросил тебя стать его фальшивой девушкой?
— Не уверена, но думаю, что это его месть за то, что Эйден утешал тебя на прошлой неделе и все внимание, которое он давал тебе с того момента.
Ее губы приоткрываются, и она сдерживает улыбку.
— Серьезно?
— Почему у тебя такой счастливый голос?
— Нет! — она крепко сжимает рот.
— Да! — я тычу пальцем ей в бок.
Она извивается и фыркает, пренебрежительно махнув рукой.
— Ты и Кинг, да?
Моя грудь сжимается при упоминании его фамилии.
— Я и Кинг что?
— Ой, да ладно, Элли. Всегда такой спокойный Кинг начал свой первый бой за тебя.
Я качаю головой.
— У него просто некоторые проблемы с Ксандером.
— Ага. У него проблемы с тем, что Ксандер прикасался к тебе. Никогда не видела, чтобы он терял контроль, даже когда умерла его мать.
— Ты была рядом, когда умерла его мать?
Я знаю, что миссис Кинг больше нет, но никогда на самом деле не задавалась вопросом, как ее отсутствие может сыграть роль в жизни Эйдена.
Как я могла не задумываться об этом раньше? Психологические проблемы людей всегда начинаются с их родителей. У самых известных в мире убийц-психопатов обычно были проблемы с родителями.
— Конечно, — говорит Ким. — Мы соседи, ты же знаешь.
Точно. Иногда я об этом забываю.
— Сколько тебе тогда было лет? — я спрашиваю.
— Нам было, быть может, лет семь? Я была там. Она умерла от болезни, но...
— Но что?
Ким понижает голос, как будто говорит мне совершенно секретно.
— Ходят слухи, что ее настоящая причина смерти это самоубийство, но King Enterprises замаскировала это под болезнь.
— Ради чего?
Ким пожимает плечами.
— Не знаю, но это может быть из-за акций и прочего.
— Она была склонна к самоубийству?
— Не думаю? Тетя Алисия была такой милой и заботливой. Помню, что она любила Эйдена и слишком заботилась о нем — то, что дядя Джонатан не ценил. Бедняги Эйден даже не было рядом во время ее смерти.
Я наклоняюсь вперед на своем сиденье.
— Что ты имеешь в виду?
— Он уехал в летний лагерь, а когда вернулся, его мамы уже не стало. Я до сих пор помню пустоту в его глазах на похоронах. У меня до сих пор мурашки по коже... брр. Знаешь, он не плакал в тот день. Он стоял рядом со своим отцом в полном молчании во время всей церемонии.
Что-то сжимается у меня в животе. Потеря матери в таком юном возрасте, пока его не было, должно быть, была разрушительной. Я даже не помню своих родителей, но иногда все еще ощущаю потерю, словно это произошло вчера.
Ким отвозит меня домой, и мы проводим остаток вечера за учебой, а затем смотрим несколько серий Люцифера, пока не возвращается тетя.
Некоторое время спустя Ким уходит, чтобы помочь Кириану с домашним заданием. Она всегда делает вид, что ей все надоело, но она не может провести целый день, не думая о нем.
Отец Ким дипломат, который большую часть времени проводит в Брюсселе и редко бывает дома. Ее мать известная художница, которая обычно запирается в своей студии, поэтому Ким стала взрослой с тех пор, как Кириан родился восемь лет назад.
Она не только его старшая сестра, но и его мать, отец и лучший друг. Она всегда говорила, что не хочет, чтобы он ощущал ту же пустоту, что и она, когда росла.
Мы с тетей готовим ужин вместе. Я почти не слушаю ее и рассказываю ей о своем дне в школе.
Я отвлекаюсь не на шутку.
— Что-то интересное у тебя в телефоне? — спрашивает тетя подозрительным тоном, когда я проверяю его в миллионный раз за последний час.
Я заставляю себя улыбнуться.
— Нет, ничего.
Абсолютное молчание.
Эйден не отправил ни одного из своих ночных сообщений.
Я его расслаблю.
Голос Сильвер затягивает петлю вокруг моей шеи. Мои пальцы чешутся, а руки кажутся грязными, хотя я только что их вымыла.
Я опускаю их под воду в раковине, а затем отстраняюсь, замечая, что тетя наблюдает за мной.
Она знает, что я становлюсь одержимой мытьем рук только тогда, когда волнуюсь.
— Схожу в магазин, — выпаливаю я, чтобы отвлечь ее внимание.
— Зачем?
— У меня закончились тампоны, — говорю я первое, что приходит в голову.
— Но у тебя же не месячные, милая.
— Должны прийти через несколько дней. Ты же знаешь, мне нравится быть готовой.
Я уже направляюсь к двери.
— Эльзи.
— Да? — я оборачиваюсь через плечо.
Тетя Блэр машет купюрой.
— Ты забыла деньги.
— Верно. — я неловко улыбаюсь и забираю у неё деньги.
— И надень свитер. На улице прохладно.
— Да, тетя, — кричу я с порога.
— Не задерживайся.
Сунув ноги в обувь, я набрасываю тонкий свитер поверх своего черного хлопчатобумажного платья, на котором написано «Комфортно Дома». Платье похоже на огромную футболку, которая заканчивается у меня на коленях.
В тот момент, когда я выхожу из дома, первые капли дождя падают мне на нос и ресницы. Я могла бы вернуться за зонтиком, но я этого не делаю.
Вместо этого я позволяю своим ногам взять верх.
Я бегу по пустым, освещенным улицам так быстро, как только могу. Ночной холод бьет меня по лицу, и дождь пропитывает меня за считанные секунды.
Но этого недостаточно.
На груди тяжесть.
Удушающая.
Она лишает меня возможности дышать чистым воздухом.
Каждый мой вдох кажется грязным и нечистым.
Я чувствую себя грязной.
Единственное, что может очистить меня, это бег и дождь.
Только... это не помогает.
Образы того, как Сильвер расслабляет Эйдена, продолжают крутиться у меня в голове, как в каком-нибудь порно.
Должно быть, поэтому он слишком занят, чтобы написать мне.
Я закрываю глаза и пытаюсь выкинуть образы из головы.
Сильвер и Эйден созданы друг для друга.
Мне плевать на них и на их внеклассные занятия.
Но зачем просить меня стать его, если у него уже есть кто-то, кто будет выполнять его прихоти?
Мудак.
Как только я прихожу в магазин, я покупаю несколько тампонов и зонтик. Я предпочла бы пробежаться обратно под дождем, но тетя отчитает меня за это.
Не говоря уже о том, что у меня на душе как-то не так. Я не буду настаивать на этом без причины.
Заворачивая за угол нашего дома, неся пакет с продуктами в одной руке и зонтик в другой, я замечаю черный Мерседес с тонированными стеклами. Думаю, он стоял там со времен продуктового магазина.
Паника сжимает мою грудь, и я бегу остаток пути домой. Решаюсь зайти через черный ход, так как он ближе всего.
В тот момент, когда я заворачиваю за угол, сильная рука зажимает мне рот. Я вскрикиваю, зонтик и пакет выпадают из моих рук.
Мой крик заглушает рука, зажавшая мне рот.
Меня тащат вперед. Я спотыкаюсь, и моя щека ударяется о капот машины. Я узнаю его запах еще до того, как его горячее дыхание шепчет мне на ухо.
— Пора расплачиваться, милая.
Глава 18
— Э-Эйден?
Мое сердце колотится в груди, время от времени ударяясь о капот машины.
Его машины.
Тусклый свет, льющийся из-за угла, не позволяет мне хорошо видеть, но я чувствую его.
Невозможно не чувствовать его, когда я ощущая его чистый, безошибочно узнаваемый запах, смешивающийся с дождем.