— Откуда ты это взял? — я смотрю на него снизу вверх. — В кафетерии не подают такую еду.
— Сейчас подают.
Сейчас подают.
Просто так, он заставляет это случиться.
Не хочу, чтобы меня впечатлило, что он принес мне мою первую специальную еду в школе, но это впечатляет. Это самая продуманная вещь, которую кто-либо, кроме моих тети и дяди, сделал для меня. Он вспомнил и сделал так, чтобы это произошло.
Я смотрю на него из-под ресниц.
Быть на хорошей стороне Эйдена Кинга это рай. На его плохой стороне полный ад.
Пришло время выбрать, на чью сторону пасть.
Глава 25
Тетя и дядя почти не появляются дома на протяжении всей недели.
Обычно они переодеваются, наполняют холодильник едой, а потом снова уходят.
Я ненавижу дом, когда никого из них нет, особенно когда это продолжается в течение нескольких ночей подряд, как эта.
Здесь холодно.
Ким провела несколько ночей со мной — и Киром. Мы занимались, выпивали, смотрели последний сезон Люцифера и бездельничали, слушая Coldplay.
Хотя у нее более избирательный вкус в музыке, чем у меня, мы согласны на Coldplay.
За последнюю неделю мне каким-то образом удалось убедить Ким сесть со мной за стол футбольной команды.
Я была одновременно шокирована и горда за нее, когда она села за один стол с Ксандером и притворилась, что его даже не существует.
— Уверена, что не можешь остаться? Сегодня вечер пятницы. — спрашиваю я с порога, когда она садится на ступеньки, чтобы завязать шнурки.
— Я бы с удовольствием осталась, но я не могу подвести Кира.
— Я знаю.
Ее отец вернулся из своих бесконечных дипломатических поездок, и ее мать наконец-то выбралась из студии. Они обещали Кириану семейный ужин несколько месяцев назад, и это их единственный шанс осуществить его.
— Мой дом обычно мертв, поэтому я понимаю, каково это, когда он живой.
Я вздыхаю.
— Повеселись. Пришли мне фотографии Кира.
— А то. — ее губы кривятся. — Надеюсь, что эти двое однажды станут родителями и не разочаруют его.
— Ким...
— Неважно. У Кира есть я. — она пренебрежительно вскидывает руку, когда встает и смотрит на меня со странным выражением. — Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной обо всей этой истории с Кингом, верно?
Ненавижу, как у меня сжимается грудь при одном упоминании его фамилии.
— Обо всей истории с Кингом?
— Знаешь, о той части, где ты кончила ему прямо на лицо? Дважды?
Мои щеки горят, и я жалею, что не могу спрятаться в норе.
— Я подумала, что ты забыла об этом.
— Черт возьми, нет. — она хихикает, подталкивая меня локтем. — Я ждала, когда ты признаешься.
— Я просто... — я прислоняюсь головой к стене. — Я не знаю. Он такой напряженный, и я чувствую, что если поддамся ему, то никогда не найду выход. Не говоря уже о том, что он меня отвлекает. Кембридж не за горами, и я ни за что на свете не позволю ничему отнять это у меня, особенно какой-нибудь драме с парнем, но...
— Но?
— Но я ощущаю болезненное облегчение всякий раз, когда он приходит, чтобы найти меня, загоняет в угол и отнимает решение. Разве это не безумие?
— Обычно все самое лучшее. — она усмехается.
Я игриво толкаю ее в плечи.
— Ты не помогаешь.
— Элли, ты моя лучшая подруга, и я люблю тебя, но ты слишком... в безопасности. — голос Ким меняется на взрослый тон, которым она разговаривает со своим младшим братом. — Ты так долго жила по правилам, будто ты тридцатилетняя женщина, в восемнадцатилетнем теле.
Мне следовало бы обидеться, но я не обижаюсь.
— Это неправда, — говорю я ей.
— Неправда? — она бросает на меня «ты издеваешься надо мной» взгляд. — Ты не притронулась к мороженому, хотя твоей тети здесь нет. Уверена, что один-два укуса тебя не убьют, но ты даже не хочешь думать о том, чтобы пойти против воли своей тети.
— Такие виды пищи разлагают организм.
— Ты себя слышишь? Ты говоришь совсем как твоя тетя — и это не комплимент.
— Ким!
— Я имею в виду, посмотри на свои интересы.
— А что с ними?
— Ты занимаешься йогой из-за своей тети. Любишь футбол из-за своего дяди. Черт, ты поступаешь в Кембридж, потому что они выпускники.
Я скрещиваю руки на груди.
— Тетя и дядя спасли меня от альтернативы приемным семьям. Они дали мне безопасное, здоровое воспитание. Если бы не операция на сердце, за которую они заплатили, я бы умерла. Нет ничего плохого в том, чтобы желать им счастья.
— Конечно. Ты права. — Ким прислоняется к стене. — Но ты не думала, что, может, ты живешь жизнью своих тети и дяди, а не своей? Может, именно поэтому тебя так необъяснимо тянет к Кингу.
— Что? Как?
— Ты всегда жила по правилам. Но не он. Он свободен в том смысле, в каком ты нет. Возможно, поэтому он тебя и привлекает. — слова Ким так глубоко задевают, что я заметно вздрагиваю. — Знаешь, в летнем лагере буддийский священник рассказал нам интересную вещь, — продолжает она.
— Что?
— Души притягиваются друг к другу.
Попрощавшись, я стою как вкопанная у входа, ее последние слова эхом отдаются в моей голове.
Души притягиваются друг к другу.
Душа Эйдена черная, так что это делает с моей?
Я уже собираюсь войти внутрь, когда замечаю движение. Черная машина стоит напротив дома прямо под уличным фонарем.
Окна тонированы, так что я не могу заглянуть внутрь.
Машина стоит весь день до того, как я отправляюсь в школу, и после того, как я возвращаюсь.
Зловещее чувство пробегает у меня по спине. Как будто я уже видела эту машину раньше.
Где?
Я запираю дверь на замок и включаю сигнализацию.
В доме так спокойно, жутко и... холодно.
Я сажусь ужинать, но на самом деле не голодна. Я все равно ем, так чтобы тетя не расстроилась, если найдет коробки в том виде, в каком их оставила.
Но ты не думала, может, ты живешь жизнью своих тети и дяди, а не своей?
Слова Ким возвращаются, и я прогоняю их прочь.
Мне нужно поесть, потому что мое сердце снова начинает устраивать взбучку. Я знаю, что скоро мне следует навестить доктора Альберта, но сначала я должна принять участие в соревнованиях по легкой атлетике.
В другой раз доктор Альберт упомянет о другой операции. Я не только попрощаюсь с бегом, но и могу потерять драгоценные месяцы, которые мне следует использовать для подготовки к поступлению в колледж.
Я намерена прожить этот год на полную катушку, а потом, когда придет время для операции, мне ее сделают.
Пока я ем, я играю в шахматы против самой себя, несколько раз сбивая черного короля.
Видите, я люблю играть в шахматы. Ким ошибалась, не все мои интересы связаны с тетей и дядей. Даже если дядя Джексон научил меня шахматам.
После нескольких раундов я отодвигаю доску и достаю свой телефон, чтобы проверить сайт школы.
Потом я вспоминаю, что сегодня выходные.
Мой палец зависает над Инстаграмом. Я даже не притворяюсь, что не просматриваю ленту, а иду прямо в профиль Эйдена.
Он ничего не опубликовал после той фотографии, на которой мы целуемся. Это так на него не похоже, учитывая, что он публикует снимки по крайней мере раз в день.
Когда я впервые увидела эту фотографию, я была слишком подавлена, чтобы как следует ее изучить.
Теперь я успокоилась.
Почти.
Я увеличиваю изображение и вижу, насколько мы на самом деле запутаны. Выражение полного собственничества и разбойнического требования на его лице. Выражение заброшенности на моем.