Чёрный разум.
Чёрное сердце.
Чёрная душа.
Я должна была послушать Ким в тот день, когда она сказала, что эти ублюдки владели школой. Их родители являются крупнейшими акционерами. Все в школе, включая некоторых учителей, падают перед ними на колени.
Все они сыновья министров или лордов.
Все, кроме Эйдена.
Его отец владеет этими министрами и остальными политиками Великобритании.
Джонатан Кинг возглавляет самый успешный конгломерат не только в этой стране, но и во всем мире. Если он спонсирует политика, они обязательно победят.
Если он кого-то убьет, он наверняка исчезнет и никогда не вернётся.
Это единственная причина, по которой я не сообщила об издевательствах и не упомянула об этом тете и дяде.
Quinn Engineering мелкая рыбешка, и их контракт с дочерней компанией King Enterprises является причиной их процветания. Потеря их компании опустошила бы их.
Если я устрою какие-нибудь неприятности с Эйденом, я понятия не имею, что сделает дьявол. В конце концов, он наследник королевства своего отца.
Тетя и дядя спасли меня десять лет назад, и я скорее умру, чем причиню им хоть какую-то боль.
Ронан замечает нас первым. Он типичный подросток с растрепанными каштановыми волосами и глазами. Все, о чем он заботится, это вечеринки и секс в школе. Мы с Ким, наверное, единственные движущиеся существа в юбках, которых он не трахал.
Наверное, поэтому он многозначительно облизывает губы, оглядывая нас с ног до головы. Затем резко останавливается и толкает Ксандера локтем.
Последний делает паузу, бросая мяч Коулу, и замирает. В буквальном смысле этого слова. Его добродушная улыбка и ямочки исчезают, а поведение меняется.
Новый образ Ким ошеломляет его.
Глаза Эйдена устремляются на меня. Убийственная энергия витает в воздухе, и мне не нужно смотреть на него.
Ксандер смотрит на Ким с презрением.
— Что ты напялила, Пузо?
Рука Ким начинает дрожать. Он превратил ее жизнь в сущий ад, как Эйден превратил мою. Единственная разница в том, что издевательства над ней продолжаются с предыдущей школы. Она не говорит об этом, но, учитывая, что она знала этих придурков всю свою жизнь, я уверена, что это началось гораздо раньше.
— Не обращай на него внимания, — я наклоняюсь так, чтобы только она могла меня слышать. — Они получают удовольствие от реакции. Не показывай этого.
— Думаешь, что теперь ты красотка?
Он шагает вперед с едва скрываемой угрозой.
Ким прижимается ко мне, кусая нижнюю губу. Даже с ее смелой решимостью я не могу ее винить. Ксандер устрашающий мудак, как из-за своего дурацкого футбольного телосложения, так и из-за своего влияния как сына министра.
Кроме того, он унижает ее перед классом, полным учеников, которые всегда ее ненавидели.
— Однажды став никем, ты навсегда останешься никем, Кимберли.
Он рычит ее имя.
Ее нижняя губа дрожит, а это значит, что она вот-вот заплачет. Эта задница всегда заставляет ее плакать.
— Ксандер, п-пожалуйста, — шепчет она.
Он ударяет рукой по стене, и Ким вздрагивает.
— Мое имя не слетает с твоих гребаных губ.
— Достаточно. — я одариваю его жестким взглядом.
— Держись подальше от этого, Холодное Сердце.
Он обращается ко мне, но все его внимание приковано к Ким и к ее склоненной голове.
Я уже собираюсь усадить ее на стул, когда в дверь врывается Сильвер с кофе в руках. Ее подружайки следуют за ней, трогая волосы и демонстрируя свое появление.
Замечательно.
Сильвер задевает меня плечом и проливает свой кофе на грудь Ким.
Я ахаю, когда белая рубашка, пиджак и даже юбка Ким пропитываются карамельным кофе.
Ким закрывает глаза, и по ее щеке катится слеза.
Остальная часть класса хихикает.
— Что, черт возьми, ты делаешь, Сильвер?
Я собираюсь наброситься на нее, но Ким впивается ногтями в мою руку, останавливая меня на полпути.
— Упс. — Сильвер держит пустой стакан кофе. — Иди переоденься, Пузо. Пока ты этим занимаешься, сбрось свою блудливую юбку. Она не сочетается с твоими толстыми бёдрами.
Ее подруги хихикают, и все в классе следуют их примеру.
Все, кроме меня и четырех всадников.
Мой взгляд падает на Эйдена. Он крутит шарик на пальцах, но не наблюдает за происходящим.
Он наблюдает за мной.
Несмотря на мое решение не зацикливаться на его играх, я встречаю его пристальный взгляд своим собственным.
На мгновение кажется, что в классе только мы двое.
Он окружен своими смертоносными демонами, в то время как я закипаю от того, что делают его приспешники.
С того самого первого раза, когда он объявил, что уничтожит меня на глазах у всей школы, я стала изгоем КЭШ.
Ему даже не нужно ничего делать. Он просто сидит, как король, на своем троне и наблюдает за тем, что творят его верноподданные.
Издевательства и слухи о том, что я спала с профессорами ради своих оценок, никогда не беспокоили меня, потому что я знаю, кто я.
Кем меня вырастили тетя и дядя.
Каждый день — это битва в войне, которую создал Эйден.
Иногда я слабею и прячусь в библиотеке или плачу в одиночестве в ванной.
Однако никогда не проявляю слабости перед ним.
Не тогда, когда я почти уверена, что он получает удовольствие от этого.
Обычно он сидит, расслабленный, пристально наблюдая, как его друзья превращают мою жизнь в ад.
Только в выражении его лица нет ничего расслабленного. Клянусь, если бы демоны могли выплеснуться из чьих-то глаз, они бы заполонили его пространство.
Когда он играет в футбол или когда он в классе, Эйден настоящий золотой парень.
Отличные оценки.
Нападающий Элиты.
Заразительная улыбка.
Но со мной?
Эйден Кинг тёмный ублюдок.
Он только бросает на меня убийственные взгляды, будто само мое существование оскорбляет его. Словно я причина бесконечных войн и голода в мире.
Этот мудак разрушил мой новый старт в этой школе.
Мою мечту.
Мою новую страницу.
Я ненавижу его.
Ким отпускает меня и выбегает из класса. Ксандер широкими шагами идет за ней.
Я пытаюсь последовать за ним, но Сильвер преграждает мне путь пластиковой улыбкой.
— Ей не нужна горничная, Холодное Сердце.
— Уйди с моего пути, — выдавливаю я. Когда она не двигается, я толкаю ее и бросаю через плечо, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ох, и если вы нуждаетесь в унижении кого-то, чтобы чувствовать себя хорошо, тогда мне вас очень жаль.
Я не жду ответа, когда бегу по коридору.
Этот путь в сад за школой, где Ким обычно прячется — или находит покой, как она это называет.
После минутного бега на полной скорости учащенное сердцебиение переходит в нерегулярный ритм.
Я останавливаюсь на углу третьей башни, переводя дыхание. Моя ладонь сжимает сердце, а на лбу выступает пот.
Вдох. Выдох.
Вдох. Выдох.
Вдох.
Выдох.
Мои ногти впиваются в грудь над логотипом КЭШ, когда я выхожу из здания и направляюсь в сад.
С каждым шагом, который я делаю по подстриженной траве, тяжесть давит мне на грудь. Мое дыхание тоже становится неровным.
Мимолетная паника поселяется глубоко внутри. Руки покалывает, и знакомое желание вымыть их дочиста овладевает чувствами.
Я не могу думать без ощущения, что у меня грязные руки. Их нужно вымыть.
Боль в груди подобна крошечным иголкам, без устали колющим сердце, даже когда я иду как можно медленнее.
Мои проблемы с сердцем не может дать рецидив.
Этого просто не может быть.