Открываю комментарии. На этой фотографии ни одна девушка не облизывает его со всех сторон. Большинство из них дружеские поддразнивания от футбольной команды.
Ронан написал: Тебе лучше извиниться за то, что ты украл мое шоу в ту ночь, Кинг.
Я краснею, вспоминая, как он нас застал.
Мой пульс учащается, когда я читаю последний комментарии. Он был оставлен всего несколько минут назад, и он от Сильвер.
Гарнир до тех пор, пока не появится настоящее меню.
Я тыкаю вилкой в пустую тарелку. В чем, черт возьми, ее проблема? Сначала, я крестьянка, а потом гарнир?
И этот ублюдок даже не удалил ее комментарий.
Я выхожу из приложения и бросаю телефон на стол. Сделав несколько успокаивающих вдохов, я беру тарелки и мою посуду так спокойно, как только могу, не беспокоясь о посудомоечной машине.
Я чуть не разбиваю посуду.
Пока вода все еще бежит, я хватаюсь за край раковины обеими руками и тяжело дышу. Я всегда думала, что ревность удел слабых, неуверенных в себе людей, но, видимо, я тоже превращаюсь в одного из них.
Это ослепляет и прямо-таки пугает, как сильно я хочу причинить ей боль за то, что она испортила то, что принадлежит мне.
Но опять же, Эйден не мой.
Не до конца.
Так что я злюсь по пустякам.
И это бесит меня еще больше.
Я заканчиваю мыть посуду и удаляюсь в свою комнату, чтобы заняться учебой. Это единственная логичная вещь в моей жизни на данный момент.
Примерно через час я забираюсь в постель, стараясь не думать о том, как Эйден каждый день приносил мне особую еду. Как он заботился о том, чтобы нас видели в коридорах вместе, чтобы никто больше не издевался надо мной. Как он приносил мне воду после тренировки. Как смотрел на меня с таким беспокойством, когда я бегу, будто знал, что у меня не все в порядке с сердцем.
Я не должна ценить эти продуманные жесты, но ценю их, и они разрушают мою защиту хуже, чем что-либо другое.
Не в силах удержаться, я снова проверяю Инстаграм. Прокручиваю вниз до комментария Сильвер, но его уже нет. Не уверена, удалила ли она его или это сделал Эйден.
Мой телефон вибрирует от сообщения.
Эйден.
Я сажусь в постели, мое сердце кувыркается.
Эйден: Не могу уснуть. Думаю о тебе.
Я должна притвориться спящей, но просто не могу. Я чувствую себя так плохо сегодня, и боюсь, что если закрою глаза, кошмары ворвутся ко мне.
Я печатаю в ответ.
Эльза: Я тоже не могу заснуть.
Эйден: Почему?
Эльза: Иногда я боюсь засыпать.
Я сожалею об этом, как только нажимаю «Отправить». Ему не нужно этого знать.
Три точки появляются и исчезают, словно он думает о том, что написать.
Эйден: Я тоже не люблю спать.
Я сажусь прямее.
Эльза: Почему?
Эйден: Это скучно.
Эльза: *смайлик закатывающий глаза* Серьезно?
Эйден: Помнишь того призрака, о котором я тебе рассказывал? Он часто посещает меня, когда я сплю.
Является ли призрак его матерью?
Прежде чем я успеваю ответить, он посылает еще одно сообщение.
Эйден: Как насчет того, чтобы отвлечь друг друга?
Эльза: Мне не нравится, как это звучит.
Эйден: Поверь мне. Тебе это понравится. В конце концов.
Эйден: Что на тебе надето?
Эльза: Серьезно? *фейспалм смайлик* мы играем в эту игру?
Эйден: Скажи.
Эльза: Хорошо. Пижама с маленькими кроликами. Совсем не сексуально.
Эйден: Позволь мне самому судить об этом *подмигивающий смайлик*
Эйден: Кроме того, на тебе все смотрится сексуально.
Я стараюсь не краснеть, но, черт, краснею.
Эйден: Дай мне больше. Что под пижамой?
Я прикусываю нижнюю губу, печатая.
Эльза: Ничего.
Эйден: Черт. Теперь я хочу быть пижамой.
Эльза: И что ты будешь делать?
Эйден: Кроме того, чтобы тереться о тебя, пока ты не кончишь? Я должен подумать о других вариантах, которые есть у пижамы.
Между моих бедер разливается жар, и пальцы дрожат, когда я печатаю.
Эльза: А что, если бы ты был здесь со мной? Что бы ты сделал с пижамой?
Эйден: Это вопрос с подвохом?
Эльза: Я хочу знать...
Эйден: Прежде всего, я сорву с тебя ее, потом укушу твой сосок и буду сосать его, пока ты не станешь умолять меня остановиться. Буду трахать тебя пальцами, пока ты не кончишь мне на руку, но я не остановлюсь.
Моя рука скользит под пояс шорт и погружается в скользкие складки.
Эльза: Нет?
Эйден: Нет. Пока ты будешь спускаться с волны, я буду поедать твою киску, пока ты вновь не закричишь. Потом я распущу твои волосы и буду держаться за них, пока буду трахать тебя, до тех пор, пока мы оба не потеряем сознание.
Я двигаю рукой все сильнее с каждым словом в его сообщениях. Это не моя рука, это рот Эйдена сводит меня с ума. Его пальцы внутри меня, его член у меня в горле..
Я кончаю с криком и приглушаю звук в подушку.
Мои щеки так горят, что я думаю, они взорвутся.
Не могу поверить, что только что довела себя до оргазма, думая, что это Эйден.
Мой телефон вибрирует еще раз.
Эйден: Не засыпай.
Стыдясь того, что я только что сделала — или того, что он заставил меня сделать, — я стону и встаю, бросив телефон на тумбочку.
Открыв балконное окно, я позволяю холодному воздуху наполнить чувства. Первые капли дождя попадают мне в нос, и я закрываю глаза, откидывая голову назад, позволяя им ополоснуть меня.
Очистить меня.
Мои ноздри наполняются ароматом земли после дождя, и я вдыхаю его.
Когда я открываю глаза, черная машина все еще там.
Мои губы дрожат, когда ухожу и заползаю обратно в свою постель.
Из подвала доносятся всхлипы.
Мои маленькие ножки следуют за звуком.
Я сама хнычу, но эти всхлипы из подвала звучат громче и больнее.
Ммммм.
Мммм...
Мммм..
Я бросаю взгляд назад, ожидая, что бугимен последует за мной сюда. Ма говорит, что мне никогда не следует здесь находиться, потому что эти монстры прячутся в подобных местах.
Ма иногда выглядит монстром, когда говорит о нем. Того, кого не следует называть.
Ее глаза кажутся черными, как у папиных друзей.
Иногда она обнимает и сжимает меня, пока я не начинаю думать, что присоединяюсь к той, чье имя не будет названо.
— Эльза?
О, нет.
Если ма найдет меня, она снова сожмет меня до смерти. Мне не нравятся эти монстры в ее глазах, потому что папа не перестанет бить ее, когда с ней эти монстры.
Тогда его монстры и ее монстры становятся одним и тем же.
Эти всхлипы превращаются в стоны. Я останавливаюсь у двери подвала и заглядываю в замочную скважину.
Эти монстры забрали другого человека, похожего на того, чье имя не будет названо.