Что-то мелькает в моем периферийном зрении. Голова резко поворачивается к окну, но там никого нет, кроме мужчины, который все еще читает свою книгу и потягивает кофе.
— В чем дело?
Эйден берет меня двумя пальцами за подбородок и поворачивает лицом к себе.
— Клянусь, кто-то только что наблюдал за нами.
— Я бы увидел. Никого не было.
— Должно быть, у меня разыгралось воображение. — я встаю, все еще пытаясь побороть пульсацию между бедер. — Схожу в туалет.
Я ухожу, прежде чем Эйден посадит меня к себе на колени или сделает что-нибудь более безумное.
В пустом туалете я снимаю пиджак и ставлю его под сушилку для рук.
Не проходит и минуты, как дверь в туалет со щелчком открывается.
Я чувствую его еще до того, как вижу.
Или, может, это из-за его отличительного чистого запаха, смешанного с его уникальным запахом тела.
Звук сушилки для рук обрывается, когда я убираю пиджак и поворачиваюсь лицом к Эйдену.
Он прислоняется к закрытой двери и тянется за спину, запирая ее. Черный, как смоль, взгляд его глаз вызывает бунт внизу живота.
— Что ты делаешь? — я шепчу, как будто кто-то может нас услышать.
Он оставляет дверь и идёт ко мне уверенными, широкими шагами.
Мое сердце трепещет, а ногти впиваются в пиджак.
— Это женский...
Мои слова застревают в горле, когда его губы прижимаются к моим во всепоглощающем поцелуе. Это тяжело, мучительно и так страстно. Пиджак выскальзывает у меня из рук и падает.
Моя спина с глухим стуком ударяется о стену. Это больно и восхитительно одновременно.
Эйден кладет обе руки мне под задницу и приподнимает меня к стене. Ноги обвиваются вокруг его талии, а мягкие изгибы сталкиваются с его твердыми мышцами, словно они всегда принадлежали ему.
Как будто это богохульство, что мы не делали этого раньше.
— Эйден...
Я пытаюсь возразить, но он обхватывает рукой мое горло и яростно целует, покусывая мою нижнюю губу и убивая любой протест.
К черту общественные места.
К черту все.
— Ты не боготворишь других мужчин передо мной и не ждешь, что я ничего с этим не сделаю, — ворчит он, кусая мою губу. — Тебе повезло, что я не трахнул тебя у них на глазах.
Его язык проникает внутрь, и я позволяю ему. Мои пальцы вплетаются в его волосы, и я позволяю ему поглотить меня.
Завладеть мной.
Погубить меня.
Мне все равно, пока он заставляет меня испытывать эту всепоглощающую страсть.
— Ты все портишь, — грубо говорит он, прежде чем снова завладеть моими губами, задирая мою юбку до талии.
Я пытаюсь помочь ему с ремнем, но в таком положении это неудобно. В свою защиту скажу, что я никогда не занималась сексом у стены в общественном туалете.
Эйден отпускает мое горло. Одной рукой он избавляется от брюк и боксеров, а другой стягивает мое нижнее белье.
Я трусь о его эрекцию, гоняясь за пульсацией между моих трясущихся бедер. Я обнимаю его за шею, мои движения становятся неистовыми и нескоординированными.
— Возьми меня, Эйден.
Его лицо искажается от удивления, прежде чем он ругается. Его черты напрягаются от яростной похоти и чего-то еще, чего я не могу понять.
— Блядь, Эльза.
Он входит в меня одним мучительным движением.
Я вскрикиваю, но он заглатывает звук, прижимаясь своим ртом к моему.
Резкие, непреклонные движения его языка соответствуют сводящему с ума ритму его бёдер.
Мои конечности превращаются в лужу, а сердце чуть не выпрыгивает из груди.
Угроза того, что кто-то зайдет, не ослабляет мою дикую потребность в нем. Во всяком случае, это делает все это еще более животным и неконтролируемым.
Я долго не протяну. Я не смогу.
Когда он обхватывает рукой мое горло и сжимает, я кончаю. Жестко. Кусая Эйдена за плечо, я заглушаю хриплый крик.
Эйден рычит у моей шеи, посасывая кожу, проливаясь внутрь меня.
Мы в ловушке друг друга у стены туалета. Наше дыхание исступленно входит и выходит, и воздух смешивается с нашим ароматом.
Не могу поверить, что только что занялась сексом в общественном месте.
Я улыбаюсь, по-настоящему счастливой улыбкой.
Никогда не чувствовала себя такой живой.
Глава 37
Проходят недели, и с каждым днем я все глубже погружаюсь в лабиринт Эйдена.
Это не так уж плохо. Это просто... нереально.
У всех есть демоны. У Эйдена они просто темнее и злее.
Требуется много времени, чтобы привыкнуть к его хитростям и склонностям к манипуляциям. Требуется многое, чтобы заглянуть за фасад и увидеть его истинный облик.
Для начала, Эйден ревнивый тип. Когда мы сидим за обедом, его товарищи по команде стараются свести все контакты к минимуму. Все, кроме трех всадников — особенно Ксандера. Клянусь, у него нет никакого чувства самосохранения.
С ними тремя на самом деле весело. Они единственные люди вокруг Эйдена, которые его не боятся и которые не подчиняются его королевским указам, как все остальные.
Эйден несет мои книги, когда мы выходим из библиотеки. Несколько студентов останавливаются и перешептываются о нас в коридоре, но я начинаю привыкать ко вниманию.
Его телефон вибрирует, и, поскольку его руки заняты книгами, я вздыхаю и достаю его из заднего кармана.
— Ты же знаешь, я сама могу нести свои книги.
Он дразняще выгибает бровь.
— Если ты это сделаешь, ты не станешь прикасаться ко мне неподобающим образом в школе, как сейчас.
— Прекрати.
Я убираю руку с его брюк с горящими щеками. Это удар по мне, потому что на прошлой неделе после тренировки я пробралась с ним в темный угол рядом с раздевалками. В то время я хотела только поцеловать его. Этот поцелуй закончился тем, что я прижалась к стене, а он вонзался в меня и заглушал мои крики, прижимая руку ко рту.
Мое тело покалывает от воспоминаний. Есть что-то такое в сексе с ним. Этого никогда недостаточно.
Его губы кривятся в этой приводящей в бешенство улыбке.
— Что? Думаешь об этом.
Я качаю головой, и мой взгляд падает на экран его телефона. Что за...?
Он заблокирован, но так как это сообщение, я могу прочесть.
Джексон: Спасибо за билеты, сынок. Вперед, Стрелки.
Это может быть другой Джексон, который также любит Арсенал и благодарит Эйдена за билеты.
Но очень маловероятно.
Я останавливаюсь в углу коридора и тычу телефоном в лицо Эйдену.
— С каких это пор ты общаешься с дядей за моей спиной?
— Ты говоришь так, как будто это какой-то заговор.
— Хочешь сказать, что нет?
— Нет. Он любит Арсенал, а у меня есть билеты за кулисы.
Я прищуриваюсь.
— Перестань пытаться отнять у меня семью.
— Я веду себя хорошо только для того, чтобы он одобрил меня.
Дядя, конечно же, одобряет его. В то время как тетя все еще настроена скептически и продолжает напоминать мне, что моя учеба на первом месте, дядя набрасывается на Эйдена всякий раз, когда он отвозит меня домой. Он даже приглашает его на ужины и завтраки с нами.
И так как Эйден оппортунистичен, он принимает любое приглашение, которое получает. Если я не лгу себе, я бы признала, что он в моем пространстве это весело.
Ким говорит, что он старается ради меня, и, возможно, она права.
Я просто боюсь, что, если я полностью сдамся, он проглотит меня целиком.
Вот почему я не пыталась сделать то, что у нас есть, официальным.
Мы эксклюзивные, но на самом деле мы не встречаемся в общепринятом смысле.