– Там, наверно, так страшно… Никогда не ходила по лестнице.
– И я не ходил. Поэтому сразу же после разговора с верстаками сходил к начальнику АХО. Он очень удивился моему вопросу и заверил, что свет на лестницах всегда горит. Так положено по правилам пожарной безопасности. Однако отключить его может, в принципе, любой заинтересованный человек – выключатель находится на первом этаже. Поэтому нашему герою ничего не стоило вырубить на лестнице свет.
– А смысл? Все равно по лестнице никто не ходит, все едут на лифте.
– А чтобы отрезать Марине все пути возвращения в редакцию! Этот человек правильно рассчитал, что мало кому – и особенно девчонке – захочется шарахаться по темной лестнице.
– А лифт тоже он отключил?
– Конечно, кто же еще? Не надо иметь мозги Перельмана, чтобы вставить меж дверок лифта какую-нибудь чурку и тем самым его заблокировать. Никаких высоких технологий. А потом – сделал дело, вытащил чурку, спустился вниз. Все, лифт работает, и Марина возвращается в редакцию.
– Если она вообще оттуда уходила…
– Итак, что мы имеем? Во время отсутствия Марины в контору мог придти любой и быстро исправить мэра на мэрина и круги на овалы. Теоретически это мог быть кто угодно – уборщица, охранник, люди из соседних фирм. Но я не вижу смысла. Да и знать надо, как это сделать. Нет, тут кто-то свой.
– Значит, кто-то вернулся в редакцию? Или… или не уходил из нее! Ужас какой, Олег!
– Нет, ушли все. Это точно. Я запросил информацию у службы безопасности, когда у наших сотрудников электронные пропуска сработали на выход. Все чисто. Корикова ушла в…, – Кудряшов сосредоточился и выдал: – Значит, Корикова ушла в 17.50, Крикуненко – в 18.02, Ростунов – в 18.05, Анна Петровна – в 18.08., Сережа – в 18.12, ты – 18.27, и я – в 18.35.
– Ух ты, ну и память у тебя, Олег! Ну хорошо, они все ушли. А если кто-то вернулся обратно?
– В том-то и дело, что никто не вернулся.
– Да? Покажи-ка распечатку.
– Да я даже не брал ее. Прямо на мониторе у охранников все посмотрел.
– Ах не брал? Тогда почему я должна тебе верить? Ведь последними в редакции оставался ты с Мариночкой. О, я все поняла! – вскрикнула Яблонская так громко, что на нее недоуменно и заинтересованно посмотрели с соседних столиков. – Это все твои художества! Ты же спишь и видишь мое место занять! Меня и Череп не раз предупреждал. Все, ничего не хочу больше ничего слушать, мне надоели твои скандалы, интриги и расследования. Я написала заявление, и теперь ты можешь бежать к Сан Санычу и проситься на мою должность. Сработало, Олежек, радуйся! – Яблонская бросила на стол сотню – стоимость своего чая – и бросилась из кафе.
– Дура! – не сдержавшись, рявкнул ей вслед Кудряшов.Едва Яблонская скрылась за дверями, как нарисовалась официантка с отбивной.
– Что-нибудь еще? – поинтересовалась она.
– Да, сто грамм «Хортицы». И большую кружку «Клинского».
Стоявшее перед Кудряшовым блюдо источало аппетитный запах жареного лука и мяса, однако он вдруг понял, что есть совсем не хочет. Не поверив своим ощущениям – аппетит у Олега был всегда – он подцепил на вилку пару брусков картошки фри. Нет, не показалось: есть вообще неохота. Кудряшов отодвинул тарелку и посмотрел вокруг.
За соседним столиком сидели две подружки лет 25: одна высокая и в теле, другая высокая и сухощавая. Он задержал взгляд на первой – она как раз сидела к нему лицом. Та по-свойски подмигнула Олегу. Сухощавая тут же обернулась посмотреть на того, кому ее подруга строит глазки. Олег через силу растянул губы – реагировать на дружелюбие девушек каменным лицом ему показалось неприличным. И вот…
– Да не парься ты так, рыжик, – обратилась к нему та, что была в теле, и поправила волосы.
– В самом деле, забейте и давайте радоваться жизни, – тут же подхватила сухощавая и бросила на него длинный взгляд из-за плеча. – Меня, кстати, зовут Аня. А ее Инна. А вас?
– Олег.
– Как-то неудобно говорить, сидя за разными столиками. Олег, пересаживайтесь к нам, – Аня произнесла это с утвердительной интонацией, как бы мягко приказывая Кудряшову подчиниться.
– Девчонки, да я уже домой собирался, – попытался отбояриться Олег. Аня ему не нравилась категорически, а Инна не нравилась просто. Да и, откровенно говоря, в таких ситуациях он терялся. Вот, сейчас придется развлекать их разговорами, а он – ох как это все не любит.
– Домой, говоришь? А чего тогда пиво заказал? – в лоб спросила Инна.