Вначале было слово. А потом - Артефакт.
- Фройляйн Клее, расскажите нам...
Она и рассказывает. Артефакт - это чудо. Надежда. И еще энергия. Вот эта, которая здесь, в подвале. И лампочка тоже. Светят не в лицо - в затылок. Затылку тепло, и Хельге кажется, что еще немного и свет проплавит волосы, кожу, кость. И тогда мозг Хельги закипит. Хорошо. В кипящем мозгу сложно поймать мысль. Мысли - они как рыбки. Наверное, хаотики всегда себя так ощущают. Хаотиком быть легче.
А Хельга голая. Одежду забрали сразу, и взамен ничего не дали. Это чтобы лишить уверенности. Дискомфорт создать. Хельга понимает. Обидно. Она плачет, но почему-то насухо. И веки стали тяжелыми, со свинцовой подбивкой. Веки-бункера.
Хельга помнит бункер. Толстые листы металла, слишком мягкого, чтобы не писа́ть на нем.
Здесь была Хельга.
Когда?
Давным-давно... как в сказке. Хельге читали сказки из яркой книги. Человеку, сидящему напротив, интересно? В книге были замки с башенками и флюгерами, а еще рыцари и кони.
- Имя?
Хельга не помнит имен рыцарей. Да разве это важно? Рыцари ведь ненастоящие. И лошади рисованные. Лошадей больше не осталось, ведь была война, и не было Артефакта. Его энергия спасла бы лошадей. Конечно, если бы Принципаторы позволили. Но их тоже не было, а в нынешнем мире остались лишь коровы и молоко - для спецпайков. Яблоки вот еще.
Холодные гладкие, как руки Ханса. Представляете, он напыляет перчатки! Хельга это недавно поняла.
- Вы уверены?
Да. Нет. Наверное. На затылке Хельги солнце сидит, а на руки слетаются птицы. Стеклянные тела, стальные клювы. Клювы пробивают кожу и добираются до вен. И Хельга кормит птиц, которых не осталось во внешнем мире. Почему? Убили. Люди, они такие - почти всех убили.
А теперь и друг друга хотят.
Только медленно и по правилам. По структуре. Но ведь и структура бывает неправильной!
- Сосредоточьтесь, фройляйн Клее. Тот, кого вы назвали Манфредом. Расскажите, пожалуйста, о нем.
Эрика. Как рассказать о Манфреде, умолчав про Эрику? Они ведь двое. Вместе. Им нельзя, а они вместе. Хельга завидует.
- Опишите их.
У Манфреда длинные волосы. Длиннее, чем когда-либо были у Хельги. Парик? Длинные волосы нерациональны. Но Манфред хаотик и ему плевать. У Эрики голова круглая, гладкая, с бархатистой щетиной. Ее тянет потрогать, но нельзя.
Нельзя!
Что же Хельга делает? Что она делает?!
- Успокойтесь, фрау Клее.
Стеклянные птицы весят тонны, они прижимают руки Хельги к подлокотникам кресла. А петля держит шею. Хельга рвется. Хрипит. Она - не предательница!
- Конечно нет, - сухие теплые пальцы скользят по шее, и Хельге кажется, что они раздирают кожу. Хельга выворачивается, пытаясь разглядеть эти пальцы и потоки крови, но видит лишь зеленую слизь, точь-в-точь как та, которую разводят на планктонных фермах.
- Никто никого не предает. Мы все служим человечеству.
Хельга приходит в себя долго. Сознание возвращается рывками, подбрасывая картину за картиной. На руках россыпь гематом, которые могут служить оправданием, но не служат. И Хельга готова перегрызть вены. Она и пытается, но зубы лишь скользят по коже.
Сил не хватает.
В камере пусто. Светло. Всегда одинаково светло и тепло. Хельга ложится под лампой, прижимается к полу щекой. По сосудам проводов бежит электрическая кровь Артефакта. И провода гудят, успокаивая Хельгу. Умереть больше не хочется. Все чувства притуплены: вероятно, в еду добавляют седативные препараты. Но Хельга уже не способна бороться, и она принимает еду.
Живот ноет постоянно.
Приходил врач. Трижды. Советовал двигаться, но Хельге удобно лежать.
Она слышит голос Артефакта. И однажды Артефакт услышит Хельгу.
Вместе они изменят мир.
Начался процесс. У Хельги получается запоминать. Не все, конечно, только интересное.
Вот Эрика с безумным взглядом. Она сидит, уставившись в горсть правой руки, а левая как бы сама по себе существует. Она гладит, трогает, щиплет бритый череп. Манфреда нет. И Ханса тоже. А Вернер кричит, не о свободе и праве выбора, а просто так, на одной ноте.
Вот государственный обвинитель теснит адвоката, машет руками и брызжет слюной, то и дело срываясь на визг. И Хельга смеется, до того нелепыми видятся ей эти споры. Чтобы прекратить их, Хельга отвечает на вопросы.
Знала ли она о готовящемся покушении? Конечно!
Участвовала ли в подготовке? Нет. Она просто пронесла конверт. Желтый такой конверт, герр судья, прямо как ваша мантия, только на полтона светлее. И с эмблемой.
Тоже как у вас.
У нас у всех одна эмблема.