Подперши лицо руками, я задумался. В продолжение нескольких минут я не отвечал. Опечаленный моим состоянием, хаган умолк. Сев на трон, он безмолвно ожидал моего ответа.
— Кроме наступления, выхода нет! — сказал я. — Если сегодня не соберешь силы, завтра кроме меня и Баш Хатун 48 не найдешь никого вокруг себя.
Хаган тотчас призвал военачальников и приказал немедленно созвать войско.
В одну минуту глашатаи, вскочив на коней, понеслись по стану. Военачальники совещались. Было решено с утра с трех сторон начать наступление.
35
Когда первые лучи утреннего солнца окрасили небо в багрянец, я пошел к храму Мериха. Храм представлял собой деревянную башню. Над ним возвышалась небольшая площадка.
Окрестности были полны всадниками.
Бесчисленные куски человеческой кожи украшали поводья лошадей. Подвязанные к копьям кости придавали всему дикий вид.
Находящийся впереди войска хаган от ярости часто дергал поводья коня, при этом из висящих на поводьях тысячи кож, содранных с убитых врагов, исторгался скрытый стон.
В эту минуту притащили громко ревущего слепца. Схватив его, Алпатай с такой силой воткнул кинжал ему в горло, что не видно стало его руки. Хлынула кровь. Подали меч хагана, который погрузили в рану пленника и положили на площадку храма Мериха.
Требуемая Мерихом первая жертва была принесена.
Тогда все сошли с лошадей и принялись поглощать расставленные вокруг храма яства.
Были разлиты напитки. Каждый поднял чашу, сделанную из вражьих черепов. Череп, стоящий перед хаганом, был отделан по краям золотом. То был череп могущественного полководца.
Хаган поднял череп и, осушив до дна, взглянул на череп.
— Я утолил свою жажду мести, больше нет у меня ненависти и вражды к тебе. Теперь я пылаю новым огнем. Если череп Гузатая не прикоснется к моим устам, ничто не потушит моего пламени!
Хаган с силой бросил череп оземь. И в то же мгновение воины, повскакав на лошадей и вынув стрелы, направили их в сторону храма.
— Ур! — потряс воздух грозный голос хагана и переломленные стрелы попадали на землю. Это было присягой на верность, клятвой в готовности принести себя в жертву за хагана.
Я ударил кулаком в бубен. Все смолкли. Выждав, я стал непрерывно бить в бубен.
— Мерих с нами! — гремел я, кружась на одном месте, пока не свалился без чувств.
36
Очнувшись, я никого не увидел вокруг себя, кроме одного юноши. Пыль из–под копыт бешено несущейся конницы окутала небеса.
Юноша подошел ко мне и шепнул:
— Старшая дочь хагана Эрдиджа хочет видеть тебя.
Я пошел. В лесу, расположенном за дворцом, я увидел девушку с раскосыми глазами, золотистой кожей, тонким изящным носом и маленьким ртом.
Из–под массы золотых украшений выглядывали маленькие округлые груди, голову венчал белый тюрбан. При дуновении ветерка тонкий шелк ее одежд прилипал к девственному стану.
Я почувствовал ее приближение, теплое дыхание коснулось моего лица.
— С тех пор, как ты впервые появился во дворце, ты унес с собой сладкие сны моих ночей. — Голос девушки затрепетал и сорвался. Я взглянул на нее. На длинных ресницах дрожали слезинки.
Я обнял ее за стан. Она всем телом приникла ко мне. Подобные одиноким птицам маленькие груди трепетали у меня на груди. Уста мои отыскали ее уста, и влажными поцелуями я стал гасить их пламя.
Наконец я отодвинулся и хотел удалиться. Она опустилась предо мной па колени. Обняла мои ноги, поцеловала их.
— Не уходи! — прошептала она.
— Идет бой. Я не имею права оставаться здесь, когда решается участь хагана.
— Имеешь! Участь решают не войны, а любовь. Дворец хагана, трон, все, все готова я бросить, отречься, но… от любви нет!
Природа во всей властной наготе ожила во мне. Благоухание, излучаемое всем телом Эрдиджи, бросило меня в дрожь. В одну минуту, обхватив ее тонкий стан, я опрокинул ее на постель из трав и утонул, слившись с голосами вечности.
37
Шла ожесточенная битва. К хагану привели первого пленника из войска Гузатая.
Хаган ударил его в грудь мечом и, наполнив пригоршни кровью, с жадностью осушил их. Примеру хагана последовали военачальники.
Затем пленника скальпировали, а кожу, содрав с него, подвесили к поводьям хаганова коня.
К вечеру хагану доложили, что стрелы на исходе. Он рассердился. Приказал подобрать вражьи стрелы и пустить их в дело. С этой целью был образован особый отряд.