— Нет. Нет! Этого не может быть?! — металась Влада. — Сделайте что-нибудь! Что?! Почему вы не боритесь?! — весь мир для Влады сузился до размеров маленького железного стола и врача, отрицательно махающего головой. Ее девочка, ее Алисочка лежала на краешке стола. Совсем крохотная, такая беззащитная, и только одна женщины продолжала сражаться за нее, понимая, что надежды нет.
— Мы сделали все, что в наших силах, — Владу тронули за руку, но она не видела, кто именно. — Ты должна быть сильной, — слышала девушка, продолжая смотреть в потолок. — У тебя есть дочь. «Дочь».
Глава 45. Игры с судьбой
Лизочка размешивала ложкой остывший чай, ее невидящий взгляд гипнотизировал монитор, на котором вместо квартального отчета висела пустая таблица с названием месяцев в верхней строке. Девушка ежеминутно вздыхала, привлекая внимание Максима Викторовича, нахохлившегося сычом в своем кабинете над стопкой бумаг.
— Елизавета Артемовна, нам нужно кое-что обсудить, — наконец-то выплыл в приемную Макс, щеголяя перед секретарем в дорогущем костюме. — Нравится? — Боровский расплылся в улыбочке, стоило Лизе скользнуть по его статной фигуре, подчеркнутой узкими брюками и приталенным пиджаком.
— Ну такое, — лукавила Лизочка, подначивая шефа и вымещая на Максиме переживания последних дней. — Под пивко потянет, — сладко потянувшись, Лизочка опустила блестящие глазки, чтобы не встречаться с сердитым лицом Боровского.
— Насколько я понимаю, вы, Лиза, предпочитаете грубости, — Макс за несколько шагов достиг секретарши и, схватив ее на руки, отнес в темную и холодную пещеру. Если быть точным, то в добротно обставленный кабинет, где действительно было довольно холодно, а временами, как сегодня, мрачно. — Вас ждет нечто особенное, — Макс закрыл дверь и усадил помощницу на стул, сиротливо стоявший посередине кабинета.
— Будете держать меня здесь, пока не рожу вам ребенка? — нервно хихикнула Лизочка, когда Максим Боровский оставил ее одну, а через минуту подошел с веревкой и черной шелковой лентой.
— Нет, я собираюсь держать вас здесь до тех пор, пока вы научились доверять своим чувствам, — голос Макса заставлял Лизочку млеть, забывая о всем на свете, в том числе о безопасности. — Вам еще не надоело отрицать очевидное? — Боровский бережно, чтобы не вспугнуть Лизочку, завел руки девушки за спину и обмотал их веревкой. — Противиться чувствам. Вы же запали на меня, Елизавета Артемовна, не так ли?
Лиза молчала. А что сказать, если Боровский как никогда прав — не признавать же его правоту. Коленки Лизы стучали друг о друга, но она ничего не могла поделать с этим. Унять дрожь не вышло, а распахнуть ножки не позволяла узкая юбка и стягивающая щиколотки веревка.
Макс расхаживал по комнате, не собираясь далеко отдалятся от Лизы. Он напоминал хищника, который выбрал жертву и намеревался поиграть с ней. Макса Боровского не интересовала легкая добыча — он избавился от сковывающего движения пиджака, желая продемонстрировать Лизе, на что способен.
— Если вы думаете, что мне страшно, то сильно ошибаетесь, — Лизочка вздернула подбородок, до конца не веря в то, что это действительно происходит с ней. Она так давно хотела Макса, но боялась признаться в этом. Сегодня у нее есть возможность почувствовать своевольного мужчину внутри себя. Лизочка была готова растекаться, плавясь от удовольствия в мужских руках, но к ней никто не прикасался.
Макс принялся развязывать ноги Лизочки, и она закусила губу, чтобы не взболтнуть лишнего. Лиза еле сдерживалась — она была готова умолять Макса Боровского взять ее. Словно почувствовав это, мужчина аккуратно приподнял Лизу, а затем поставил ее на колени перед вздыбленными брюками. Жаль, Лиза не видела, как рад Боровский присутствию беспомощной и трогательной малышки.
— Хочу, чтобы ты смотрела на него во время секса, — неожиданно решил Макс. Он избавил девушку от черной повязки, неприкрыто любуясь округлым животиком. Максим бросил шелковую ленту на пол и щелкнул ремнем. Красивый и приятно пахнущий член… он вырвался на свободу и сразу же стал искать новое убежище. Влажное, горячее, с порхающим язычком. — Мне нравится, когда ты молчишь, — Максим придерживал волосы Лизочки, испытывая к ней не только похоть, но и щемящую нежность, именно она не позволяла Боровскому войти в Лизу грубо, на всю длину, продирая горло и заставляя давиться его несдержанностью. По крайней мере, сначала.