— Елизавета Артемовна, — официально начал Боровский и Лизочка немного сникла, чтобы тут же расцвести снова, радуя Макса румянцем, — почему вы в остальное время не придерживались дресс-кода? — Макс постучал по пледу возле себя, практически не думая о том, что там может жить, приглашая Лизочку сесть или, может, лечь, а затем оправдаться за серьезное нарушение деловой этики.
— Я исправлюсь, — медленно подошла к Максиму Лизочка, опустив глазки в пол, а через мгновение парочка забыли обо всем: о неуверенности, некомфортных ощущениях, страхах и ссорах. Он целовал сладкие губы, наглаживая свободной рукой бедра, животик, грудь, на второй лежала Лиза. Нежно хлопал по аппетитной попке, пока развратница ласкала Макса ладошкой.
Макс целовал живот, где жил не его малыш. Мужчина легонько водил по трусикам, понимая, что совсем скоро сорвет их, чтобы поиметь чужую женщину. Было в этом что-то очень возбуждающе для Боровского — отлюбить ту, которая принадлежит другому, тому, кто отметил Лизу своей печатью, но не поставил ее на кожу, а поместил внутрь, позволив видоизменяться, приобретать новые очертания, чтобы в один день она досталася Максу, с Лизой или без. Макса интересовал лишь то, что у него будет ребенок, а у Лизочки будет он сам. Пусть только в этот раз и еще парочку… Но какое это имеет значение, если сейчас они счастливы.
Макс снял с Лизочки белье и успокаивал ее поцелуем, дразнил пальцами кожу на увеличенных сосках. Макс Боровский был не против, чтобы они остались такими — большими, темными и чувствительными даже к легким прикосновениям. Макс целовал Лизу между ног, наслаждаясь тем, как пахнет чистое тело, а затем усадил ее себе на лицо, желая напиться вкусными соками.
— Теперь моя очередь за сладеньким, — улыбнулась девушка, опускаясь к ногам мужчины. Лизочка принимала исполинский леденец, посасывая верхушку и рассчитывая, что ее вознаградят за старания пряной начинкой. Но Макс не был сегодня щедрым — и не собирался отдавать все сразу. Лишь одна, самая сладкая и первая капля попала в Лизочкин ротик, распаляя и обещая, заманивая в сети и вдохновляя на новые подвиги.
— Оставим на потом, — Макс привлек Лизу к себе. Их губы соединились, чтобы снова учиться жить друг без друга, пока Лизочка ласкает Макса языком, развернувшись к мужчине попкой. Руки Боровского гладили губки Лизочки, и когда его малышка взмокла, Максим решился войти. Это было не так, как раньше. Сегодня он не напоминал вора, желающего собрать сливки и скрыться. Максу хотелось дарить любовь, пусть только порочную. Но и в ней девушка видела чувства, ощущая себя самой любимой.
— Теперь ты обязан жениться, — невпопад хихикнула Лизочка, а Макс лишь крепко схватил ее за волосы, не имея сил оставаться нежным так долго. Комната мгновенно ожила от громких шлепков и сладких девичьих стонов. — Хватит меня есть! — пискнула Лизочка, когда Максим заменил могущественный «меч» языком и принялся целовать помощницу во влажные губки, словно перед ним лицо самой желанной девушки, а не то, что было на самом деле.
Глава 53. День рождения
— Привет! Чем занимаешься, красавчик? — Ника звонила своему папочке с самого утра, словно это не она пыталась прибить его в кафешке. — Мы же послезавтра встречаемся? — выплясывала девушка, ожидая, когда Боровский бодро скажет: «Да!». Тем временем, Макс медленно провел рукой по стройной девичей ножке, понимая, что стоит задержаться в гостинице, пока Лизочка находится в хорошем настроении, а еще лучше — отвезти ее к себе, чтобы сын привыкал к новому дому.
— Извини, малыш, но я как бы занят, очень, — наверное, это было впервые, когда Боровский не бросился исполнять каприз Вероники и чувствовал он себя весьма неловко. — Дела навалились. Сама понимаешь, — оправдывался Макс, осознавая, что ничего Ника не захочет понимать. И в том, что избалованная принцесска могла надуть губки была «заслуга» Максима. Но поскольку даже принцессам нужно взрослеть, Макс Боровский не собирался сейчас уступать. К тому же, его Нике скоро будет восемнадцать. Неужели это случится послезавтра?
— Я понимаю, — неодобрительно хмыкнула девушка, — но мне же не каждый день восемнадцать — рассчитывала Ника на раскаянье Макса, когда тот поймет, о чем забыл. Только Макс, собравшись за долю секунды до Вероникиного вопроса, и виду не показал, что он что-то запамятовал.
— Конечно, малышка, поэтому мы встретимся уже на Дне рождения, а вот выбирать декорации к празднику тебе придется с Катей. Думаю, хоть с этим она справится, — вредничал Боровский, считая мать Ники и по совместительству свою бывшую жену не только алчным исчадием Ада, но и первой неумехой во всем многомиллионнике. — Надеюсь, я не сильно ее обидел? — спросил Макс, чувствуя себя полным идиотом — он понимал, что даже будучи смертельно обиженным на Екатерину, агриться из-за ссоры пятилетней давности — полнейший трындец.