Через несколько дней саперы повстречали пехотную часть. Думали, что уже все, кончилось их илутание. Но пехотинцы тоже выходили из окружения, и саперы еще несколько дней шли с ними, пока не прорвались к своим. Не все прорвались, но Гренадеров и Виктор одолели последний отрезок пути. Виктор так и остался в стрелковой части. Гренадерова отправили в госпиталь, а оттуда в батальон, где его и повстречал неожиданно Петров.
А многие встречи, которых Петров ждал, так и не произошли. Ротой, где служил он прежде, теперь командовал незнакомый лейтенант.
— Старший лейтенант Батурин где?
— Похоронили его, — сказали Егору.
Неторопливо шагая по пустынным улицам Выборгской стороны по дороге в Сосновку, Егор Сергеевич вспоминал то одного, то другого, и все тяжелее становилось у него на сердце.
В СОСНОВКЕ
Девушки приходили в команду группами и поодиночке. У каждой был свой характер, своя судьба. Вскоре Егор Сергеевич понял, какие они разные, но в первые дни, когда команда только собиралась вместе, они казались ему словно бы на одно лицо.
Блокадный год наложил свой отпечаток на каждую. Все девушки выглядели подростками — обтянутые скулы, острые локти, выпирающие ключицы.
«Как им лопату дашь в руки, как прикажешь тащить противотанковые мины? — думал старшина. — А если сапер не может лопатой орудовать и мины таскать, то какой же он сапер?»
Петров ходил по бараку, отведенному команде, медленными шагами. Невысокого роста, широкий в кости, степенный и сумрачный, он выглядел гораздо старше своих еще не полных двадцати пяти лет. Светлые брови старшины были постоянно насуплены.
— Фамилия? Имя? Отчество? — коротко спрашивал он и делал какие-то отметки в записной книжке. — Сейчас получите обмундирование, потом в баню пойдете, переоденетесь. Ясно?
— Сердитый у нас начальник, — сказала Рите девушка, пришедшая одновременно с ней в Сосновку.
«Да, кажется, сердитый», — подумала Рита. Она немножко оробела от пристального и словно бы недовольного взгляда, которым их окидывал старшина.
— И что из того? — со смешком вмешалась быстрая Вера Александрова. — На сердитых воду возят. Не слыхали? И не сердитый он вовсе, а строгий. Так ведь военная служба, она тоже строгая. О том, что мы девушки, забудьте, мы теперь бойцы.
Но для Петрова они были прежде всего девушки, и это его больше всего смущало. Командуй ими!..
— Значит, все свое гражданское снимете, всякие платья ваши и блузки. Переоденетесь в красноармейскую форму, — распоряжался он, отправляя их в баню. — Гимнастерки вам даны второго срока. Они, значит, уже не новые, были в носке, были в стирке, но все равно должны выглядеть опрятно. Неряха уже не боец. Понятно?
— Понимаем, конечно, — откликались в строю.
— Смотрите, чтоб все было по форме. Это когда в гости ходили и на прогулку, скажем, каждая, наверно, старалась, чтобы выглядеть не как другие. В армии вид у всех должен быть единый. Вот подворотничок, например.
Старшина расстегнул верхние пуговицы своей гимнастерки, показал белоснежный подворотничок.
— Пришивайте вот так. Чтоб белая полоска не вылезала и чтоб была видна… Или ремень. У гражданских всякие моды. Кушачки и пояски по-разному надевают. В армии заправка у всех одинаковая. Затянуться как следует, чтоб ремень не висел, если к нему и лопату прицепишь или, кому положено, револьвер. В общем, чтоб больше двух пальцев нельзя было подсунуть под ремень. И пряжки чтоб в одну сторону смотрели…
Ему было как-то неловко говорить все это девчонкам. Казалось, должны обидеться. Но из строя отвечали весело, со смешком:
— Заправимся, товарищ начальник, по-армейски! Мы же гимнастерки-юнгштурмовки носили, умеем.
— Ну, так направо! Вы, боец Александрова, ведите строй. — Старшина уже знал, что Вера имеет некоторую военную подготовку. Сам он направился в каптерку. Надо было еще многое там получить.
В помещение, отведенное команде, Петров вернулся, когда переодевание закончилось. Придирчиво всех оглядел. Затянулись прилично, стараются. Правда, вороты гимнастерок очень уж свободно сидели на худых девичьих шеях и юбки оказались широки, просто болтались вокруг тощих ног. Но это, решил Петров, поправимо.
— Иголки, наверное, все с собой захватили? Вечером подгоните обмундирование. В личное время, когда, значит, не будет занятий и работы.
Беда вышла с сапогами. Их ведь тоже шили не для девушек.