И все же вы говорите, что по-прежнему блуждаете во тьме и сумбуре. Может быть, вам просто необходимо оставаться в этом состоянии, чтобы снимать фильмы?
Нет. Дело вот в чем. Ночью темно, но потом тьма начинает рассеиваться. Я бы сказал, что большинство людей бродит в этих предрассветных сумерках. Постепенно светает, и с каждой секундой они способны увидеть все больше и больше, но до яркого дневного света еще далеко. Тьма и сумбур еще не отступили. Но медитация действительно поворачивает мир к солнцу. Она помогает утру наступить быстрее.
И все же чем вас так привлекает тьма?
Это как кино. Это идеальный материал для фильма. Не то, через что вам хотелось бы пройти на самом деле, но, пока вы смотрите фильм, вы как будто сами переживаете это. Не знаю, почему так. Это как... Да не знаю я, как это! (Смеется.) Это прекрасно — получить опыт пребывания в совершенно другом мире, в этом есть волшебство.
Как это связано с «Простой историей»?
Дело в том, что все истории разные. «Простая история» прошла сквозь тот же механизм, что и «Шоссе в никуда». Но все вещи нужно рассматривать по отдельности. Если бы моего имени не было в титрах, думаю, многие так и не догадались бы, кто снял этот фильм. Теоретически я мог бы начать свою режиссерскую карьеру с «Простой истории»!
Но, если бы вам все же пришлось выбирать, вы предпочли бы снимать фильмы о темной стороне?
Это не вопрос выбора. Ты идешь по улице, поворачиваешь за угол, а там в кофейне видишь девушку. Она может быть совершенно не похожа на девушку твоей мечты, но ты ничего не можешь поделать. Ты влюбляешься.
И все же, если вы участвуете в написании сценария, велика вероятность того, что он будет иметь дело с темной, необузданной стороной человеческой натуры.
Таков механизм. Он заставляет меня влюбляться в определенные темы и образы. Но главное — влюбляться просто необходимо. Улица, по которой ты идешь, слишком длинна, и тебе придется разбираться со множеством вещей, если ты не влюблен.
При том, что дистрибьютором «Простой истории» выступил «Дисней», при том, что фильм имел успех у критиков и был провозглашен «жизнеутверждающим», странно, что кассовые сборы не оказались больше.
Я каждый раз думаю, что фильм, который я снимаю, станет очень популярным. Ведь кажется, что, если тебе самому нравится, понравится и другим, хотя иногда ты обманываешь себя куда сильнее, чем это способны сделать другие. Мои фильмы собирают в прокате так мало, что крупные студии вообще не замечают их. Единственное, что может заставить этих людей встрепенуться и начать думать, — это деньги, и чем больше денег, тем они, как вы понимаете, сильнее встрепенутся. Я продолжаю надеяться, что есть какой-то сценарий, который был бы интересен мне самому и в то же время имел коммерческий потенциал. Просто я еще не нашел его.
11. Билли находит книгу загадок прямо у себя на заднем дворе. «Малхолланд-драйв»
«Вероятно», «возможно», «может быть» — без этих слов не обходится ни одна попытка описать загадку фильма «Малхолланд-драйв». Но даже этих четырех слов вы не услышите от самого Дэвида Линча, если обратитесь к нему за разъяснениями. Чтобы понять, до какой степени он не расположен объясняться, достаточно взглянуть на сделанное им «краткое изложение» сюжета фильма: «Часть первая: она оказалась внутри совершенной загадки. Часть вторая: печальная иллюзия. Часть третья: любовь». Другими словами: «Не спрашивайте».
«Хичкоковское «Головокружение» под валиумом», «Раймонд Чандлер в алисовской “Стране чудес”» — журналисты упражняются в красноречии, будучи не в силах объяснить смысл фильма и его воздействие на зрителя. «Малхолланд-драйв», кажется, бросает вызов традиционной логике, но при этом является единым, органически связанным целым, которое сопротивляется любым попыткам рационального объяснения.
Линч не хочет или не может (и в какой именно пропорции сочетаются эти «не хочет» и «не может», остается лишь догадываться) анализировать фильм, потому что знает: если тайна будет раскрыта, мы пробудимся от сна под названием «Малхолланд-драйв». Слова только навредили бы фильму, причем больше всего навредили бы именно слова самого Линча. Режиссер также довольно болезненно относится к тому факту, что в своей прошлой жизни «Малхолланд-драйв» был пилотным выпуском будущего телесериала. Любые сравнения этого пилота, отклоненного телеканалом Эй-би-си, с полнометражным фильмом (разговоры о том, что было добавлено, а что вырезано) — тоже запретная территория. Если подобным образом препарировать фильм, может показаться, что он стал чем-то вроде спасательной операции, а думать так было бы попросту несправедливо.