Вы имеете в виду, как в «Сиянии»? Мысль о том, что архитектура — это не просто кирпичи и раствор, а...
...а записывающее устройство. Я в этом уверен. Со мной именно это и произошло. Там как бы включилось воспроизведение, и я его «услышал».
Это, наверное, здорово выматывает нервы. Если у вас нет этого ощущения, что тогда?
Тогда ты не заслуживаешь того, чтоб тебя слушали. До тех пор пока каким-то чудом не обретешь такой тип понимания, тебе не дозволено вообще открывать рот. Когда я беру, например, чужой сценарий, то первым делом мне приходит в голову — а почему тот, кто его написал, не снял его сам? Мне нужны веские причины, чтобы начать снимать по чужому сценарию. Для этого у меня внутри должно многое срезонировать. Но прежде чем сделать следующий шаг, мне необходимо, чтобы автор разрешил мне присвоить этот материал. Потому что когда собираешься разговаривать с актерами, они могут сказать: «Постой, а что этот чертов писатель тут вообще имел в виду? Давай у него спросим». Необходимо полностью владеть материалом и знать его досконально.
Но все же, несмотря на все страхи, сомнения и неуверенность, вы в итоге были готовы снимать «Человека-слона».
Ну да, я достиг этого состояния.
И что ему способствовало, что помогло вам приблизиться к идее фильма?
Я могу объяснить, что поддерживало во мне желание снимать. Главным образом Джон Меррик, то есть образ человека-слона. Он был такой странный, чудесный, невинный человек. Вот что главное. Вот о чем мой фильм. И еще о промышленной революции. Или вот мощные взрывы. Вы видели фотографии мощных взрывов? Они всегда напоминали мне об этих папилломатозных образованиях на теле Джона Меррика. Они как медленные взрывы. И образуются от самой кости. Я не знаю наверняка, как происходит взрыв, но если бы кости могли взрываться, сохраняя свое строение, и проступали сквозь кожу, то получались бы такие вот наросты, медленные взрывы. Поэтому мысль обо всех этих дымовых трубах, саже, индустрии наряду с этой плотью интересовала меня больше всего и побуждала снимать.
Человеческие существа похожи на небольшие фабрики. Производят столько скромного продукта. Идея о чем-то растущем изнутри, всех этих текучих субстанциях, циклах и переменах и всей этой жизни, которая каким-то образом зависит от химии, выходит наружу, расслаивается, преображается в нечто другое... Это нереально.
А Брукс сильно вмешивался на стадии постпродакшн, когда фильм был уже снят?
Нет. Я пару раз наведался к нему, чтобы показать фильм. Наверное, ему понравилось, по крайней мере он мне так сказал. А вот о чем я по-настоящему беспокоился, так это об адажио для струнных[16], я хотел использовать эту музыку в финале, хотя изначально всю музыку должен был написать Джон Моррис. И он отлично справился, просто я должен был вставить в конце именно этот музыкальный фрагмент. А для этого мне нужно было уговорить Мела, который любил Джона Морриса. Так что мы вынуждены были устроить этот просмотр, куда Мел позвал кучу людей отовсюду, и там мне нужно было предъявить обе версии: с адажио для струнных и с музыкой Джона Морриса в конце. Вот тут я могу дать маленький совет: всегда показывайте свои любимый вариант первым. Мы так и сделали. После просмотра в зале повисла тишина, и я подумал: «Ну сейчас все будут голосовать», понимаете. Но в полной тишине Мел повернулся к Джону Моррису и сказал очень мягко: «Джон, должен сказать тебе, что адажио мне нравится больше. Оно лучше работает в фильме». А Джон, представляете, он сказал: «Ладно». Но я не считаю это своей победой. Это был выигрышный вариант для фильма.
«Человека-слона» номинировали на «Оскар» сразу в нескольких категориях. То есть после «Головы-ластик» вы сразу со следующим фильмом попали в святая святых Голливуда. Как вы себя чувствовали при этом?
Ну, вообще-то мы получили восемь номинаций, но не выиграли ни одной! Фредди Фрэнсис (оператор) и Алан Сплет (звукооператор) не были номинированы. Я помню, как услышал список номинаций, в котором не было имени Фредди, позвонил ему, и мы немного посокрушались. Но в целом это было как в одно мгновение сорвать банк. Мы даже не очень-то и осознали, какая это редкость. А в Америке все думали, что я англичанин. Девушка, которая зачитывала список номинантов, произнесла: «Молодой английский режиссер Дэвид Линч». Что-то в таком духе. Они вообще ничего про меня не знали.
На «оскаровской» церемонии никто не знает наверняка, кто в итоге победит, но все равно все знают, потому что это чувствуется. Все понимали, что «Оскар» получит Роберт Редфорд за «Обыкновенных людей». Поэтому можно было расслабиться и наслаждаться особым моментом. Это было волнующее ощущение, но я знал, что ко мне все это не имеет никакого отношения. Я-то продолжал делать то же, что и раньше, понимая, что происходящее с моим фильмом мне больше неподвластно. Он некоторое время подержал меня на плаву, но теперь я, кажется, начинаю двигаться в другую сторону.
16
Музыка американского композитора Сэмюэля Барбера (1910–1981), использованная также в фильме Оливера Стоуна «Взвод» и в нескольких эпизодах сериала «Симпсоны».