Долгое время считалось, что музыка к фильмам пишется специально для каждого фильма. Фильм Стэнли Кубрика "2001 год: Космическая одиссея", а также фильм Денниса Хоппера и Питера Фонды "Беспечный ездок", как известно, отклонились от этого стандарта. Между этими двумя формами киномузыки есть важное различие. В первом, традиционном случае, человек воспринимает музыку как нечто новое, когда смотрит фильм впервые, и сам фильм остается главным посредником, через который музыка может быть услышана и пережита. Во втором случае ситуация часто обратная: зритель может быть уже знаком с музыкой в других контекстах и, таким образом, привносит свои личные коннотации в понимание аудиовизуальных ощущений (Cormick 2006: 19-30; см. также Derrida 1990: 24-5).
В использовании музыки Линч не может сравниться с Кубриком. Начиная с 2001 года Кубрик почти исключительно использовал в качестве музыки к своим фильмам западную художественную музыку в специально отобранных записях. Это стало как стилистической особенностью, так и индивидуальной торговой маркой (единственное исключение - "Цельнометаллическая куртка", где уже существующий поп-саундтрек представляет звуковой мир молодых солдат во Вьетнаме). Несмотря на то что Линч выбирает звуки и музыку из более широкого круга источников, он также обращается к западной художественной музыке снова и снова.
Связь со смертью в этих отрывках из фильмов кажется очевидной. Здесь пять сцен смерти, одна из которых - самоубийство в "Человеке-слоне", и еще четыре - убийство ("Дикие сердцем", "Огненная прогулка со мной", "Внутренняя империя" и "Твин Пикс: Возвращение"). Далее происходит еще одно запланированное убийство в «Дикие сердцем» и зажигание первого в истории человечества ядерного взрыва в результате испытания "Тринити" в фильме "Твин Пикс: Возвращение".
Эта связь со смертью прослеживается и в выбранных музыкальных произведениях: Знаменитое "Адажио" Сэмюэля Барбера - инструментальная композиция без определенной функции, но она часто используется на похоронах (наиболее известна на похоронах Джона Ф. Кеннеди). Реквием или Missa pro defunctis Луиджи Керубини - месса за умерших. Посвящение жертвам Хиросимы в песне "Ofiarom Hiroszimy. Tren | Threnos. Den Opfern von Hiroschima" ("Тренодия. Жертвам Хиросимы")1 Кшиштофа Пендерецкого говорит само за себя. Песня Рихарда Штрауса "Im Abendrot" ("В сумерках"), использованная в "Диком сердце", намекает на смерть. Стихотворение Йозефа фон Эйхендорфа (хотя в фильме Линча звучит только инструментальное вступление и нет вокальной части "lied") отражает сумерки пожилой пары, заканчивающиеся вопросом: "Теперь это смерть?"2 (Eichendorff 1856: 303). Было бы слишком ограниченным взглядом делать вывод, что Линч использует серьезную музыку только для серьезных ситуаций. Между жизнью и смертью есть граница, и, сократив путь, мы пришли к мотиву, важному для фильмов Линча. Речь идет о сфере между физическим и метафизическим. С помощью своего видения и музыкальных решений Линч поднимает вопросы о запутанности и ограниченности этих сфер.
Царства и слои Линча: некоторые наблюдения
В качестве довольно простого примера можно вспомнить "Синий бархат". Трижды в фильме Джеффри Бомонт (Кайл Маклахлан) просыпается. В одной из знаковых сцен фильма Фрэнк Бут (Деннис Хоппер) говорит Бомонту слова песни Роя Орбисона "In Dreams" в качестве закадрового голоса: "In dreams I walk with you, in dreams I talk to you". Если понимать эту цитату как самореферентную аллюзию, то следует отбросить идею линейного сюжета и читать "Синий бархат" как метадиегетическое вложение снов Джеффри (см. Нидермюллер). Разумеется, этот анализ напрямую ведет к нашумевшим дискуссиям о "Потерянном шоссе", "Малхолланд Драйв" и "Внутренней империи", о том, следует ли принимать их повествование в его некой "хаотичной структуре" или не стоит хотя бы разграничить уровни сна или переживаний на смертном одре и рассматривать их на фоне второго уровня действия. В 1989 году "Твин Пикс" ввел в заблуждение телезрителей, установив Черную Ложу как сверхъестественное Иное в "нормальном" сюжете телесериала. К третьему сезону мы начинаем понимать, что между городом Твин Пикс и Черной Ложей нет простой бинарной оппозиции. Третий сезон демонстрирует "вселенную [...], в которой линейная хронология и пространственная последовательность уже разрушены" (Cristina Álvarez López, цитируется по Hainge 2020: 376).