Когда она запустила пальцы в мои волосы, я схватил её за талию и крепко прижал к себе. Я поцеловал её единственным известным мне способом — жадно и со всей страстью, что у меня была. Я не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Но это было необходимо. Когда я, наконец, оторвался от неё, чтобы глотнуть воздуха, я был более чем доволен, увидев ошеломленный взгляд её глаз и румянец на щеках. Я хотел сделать это снова и снова.
— Ты слишком много позволяешь, — выдохнула она и положила ладони мне на грудь. Она моргнула. — А я даже не знаю твоей фамилии.
— Ты уже знаешь, что я думаю, что «Radiohead» переоценивают, а Джастин Бибер — придурок. Знаешь, что я не люблю помидоры, но мне нравится томатный кетчуп. Я знаю, что ты любишь бой-бэнды и ненавидишь оливки, — я поцеловал её в нос. — На данный момент мы практически лучшие друзья. Зачем тебе нужно знать мою фамилию?
— Ты такой лгун, — она улыбнулась той самой лучезарной улыбкой, от которой у меня перехватило дыхание. — В тебе есть ещё столько всего, что мне могут потребоваться месяцы, чтобы добраться до первой части.
— Ты готова принять вызов? — поинтересовался я, сжимая пальцами мягкую кожу её бёдер.
— Думаю, тебе придется подождать и посмотреть, — ответила она и захлопала ресницами.
Боже, эта девчонка меня доконает.
Какая-то тень промелькнула в её глазах, и она перевела взгляд вверх по лестнице.
— Мне лучше уйти, пока нас не застукали.
— Ладно, — согласился я и неохотно отступил назад.
Она обернула свою маленькую наволочку вокруг кулака и прижала все это к своему телу.
— Думаю, мы ещё увидимся.
— Мы встретимся завтра, — ответил я и облизал губы, наблюдая, как она поднимается по лестнице; её задница в форме сердечка была просто великолепна.
— Сначала тебе придется поймать меня.
Я толкнул наружную дверь, когда она взошла на лестничную площадку.
— Постарайся бежать быстро. Иначе это будет слишком легко для меня.
Она отшила меня, и почему-то даже это было мило с её стороны. Мне хотелось вкусить её, попробовать её всю, начиная от кончиков пальцев и до самых потаённых уголков её тела. Да, мой двигатель определенно набирал обороты, напевая на единственной волне только одно: «Эйнжел».
— Равен моя фамилия, — крикнул я так тихо, как только мог. — А моего брата зовут Питер. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, просто порасспрашивай о братьях Равен. Все знают, как меня найти.
— Конечно, это же Равен, — чуть слышно прошептала она, так что я едва мог расслышать.
— До завтра.
Никогда в жизни я не был так серьезно настроен, как сейчас. Я хотел видеть её завтра, и послезавтра, и каждый следующий день, если она позволит.
— Это мы ещё посмотрим, — ответила она, вставила ключ в замок на верхней площадке лестницы и бросила на меня последний взгляд. Её лицо скрылось в тени, силуэт четко вырисовывался на фоне голой лампочки на лестничной площадке позади неё.
Я не хотел уходить, не хотел, чтобы она открывала эту дверь или смотреть, как она закрывается. Но мне нужно было знать, что она дома в безопасности, прежде чем я снова смогу действовать.
Она слегка помахала рукой, затем повернула ключ и ручку. Дверь открылась, и она исчезла внутри. Последний щелчок и лязг замка заставили меня похолодеть, несмотря на летнюю жару.
«Ты увидишь её завтра», — напомнил я себе.
Позволив внешней двери закрыться, а затем проверив её, чтобы убедиться, что она заперта, я повернулся и пошел к мерседесу.
— Эй, придурок!
Я резко повернулся на голос, сжимая кулаки.
— О, чёрт… — выругался я. Мои глаза закатились прежде, чем я смог сдержаться. — Чего тебе надо, дебил?
Нэйт Франко, парень примерно моего возраста, стоял в тени двери с красной лампочкой над крыльцом. Он был болтливым сопляком, чью задницу я пинал не раз, но ничто из этого не мешало ему тявкать. Черт возьми, не думаю, что что-то, кроме пули в голову, может заставить его заткнуться.
Он опустил вниз скейтборд и медленно поехал ко мне, колеса с трудом передвигались по потрескавшемуся тротуару.
— Я был тут неподалеку с вашим домом, — ухмыльнулся он, его угловатая фигура все еще была по-мальчишески нескладной. — Хотел поболтать со старушкой миссис Граймс, поскольку её муж работает в ночную смену.
Я не поверил и отрицательно покачал головой:
— Побойся бога, говнюк. Ей же лет пятьдесят уже.
Он пожал плечами, пока катился к остановке.
— Зато ноги раздвигает.
— Ну, ближе к делу.
— Я слышал, как у тебя дома поднялась буря дерьма. Судя по звукам, Питер и твой новый папаша собирались заходить на новый круг. Я слышала крики, и не думаю, что Питер выигрывал. Все стало довольно… Эй!
Я оттолкнул его и побежал к дому своего отчима.
— Всегда пожалуйста, гондон конченый! — крикнул Нэйт мне вдогонку, но я уже был далеко.
На этот раз старый сукин сын Джеральд не сможет сбежать от меня. Если он обидел моего брата, я убью старика голыми руками.
Глава 7
Эйнжел
Еще открывая замок, я почувствовала, что что-то не так. Воздух был тяжелым, как будто наэлектризованным, и дело было не в кашле, от которого разрывался мой родитель. Здесь был кто-то ещё.
Я обогнула кухонный стол и услышала тихие голоса в гостиной. Толпа мурашек пробежала по моим рукам, когда я осторожно ступила в коридор, избегая третьей скрипучей доски справа и пятой в четырех шагах правее.
—
...поступит на твой счет, как только мы заключим сделку, и ты передашь мне права, — услышала я незнакомый голос с лёгким акцентом. Скорее всего, испанским.
—
Когда ты оформишь родительские права на неё? — прохрипел мой отец.
—
Как можно скорее.
—
Меня это устраивает.
Я застыла, и мой взгляд поневоле устремился в направлении гостиной, из которой раздавались голоса. Слабый свет маленькой потрескавшейся лампы, стоявшей рядом с кушеткой, высветил моего отца на его обычном месте и ещё одного человека, стоявшего рядом с ним в комнате. Он был высок и широкоплеч, с темными волосами и загадочным лицом в тусклом свете.
—
Когда ты ждешь её домой?
—
Эта маленькая сучка не докладывает, приходит, когда сама захочет, — ответил мой отец, закашлявшись, пронзительный звук обещал смерть. — Так что не скажу точно. Но вы можете забрать её, как только поймаете.
«
Заключим сделку… передашь права».
Мой разум, наконец, уловил то, что я видела и слышала. Неужели это я? Они говорили обо мне? Я покачала головой, отвечая самой себе. Этого не может быть. Я была личностью, а не вещью. Но мой отец только что сказал: «она». Ошеломленная, я ухватилась рукой за стену, чтобы не упасть.