— Но в любом случае, я рад, что ты обеспечил её безопасность. Я бы не хотел, чтобы она ушла от меня до первой брачной ночи, если ты понимаешь, что я имею в виду, — Лоренцо опустил руку и сжал мою задницу. — Этот плод уже созрел и ждет, когда я сорву его.
Я чуть не задохнулась. А у Дэвида и так сжатые в кулаки руки потянулись вверх.
Неужели это он и есть? Мой выход?
Дэвид сердито посмотрел на Лоренцо, его глаза обещали невыразимую боль.
Я выдохнула.
— Ах вот она! — мужчина, которого я видела раньше, но не могла узнать, вошёл в комнату, широко улыбаясь. — Дэвид, я уже слышал от Гектора, как ты спас положение. Я знал, что сделал правильный выбор, когда назначил тебя сюда, — сказал он, подходя ближе, когда Дэвид опустил руки. — Ты в порядке, Лоренцо? Выглядишь немного бледным.
Я быстро отошла от Лоренцо, пока он бормотал, сочиняя что-то о несвежих морепродуктах, и оправдывался перед новоприбывшим. Моё сердце стучало так громко, что я всё равно не могла слушать. Момент был нарушен, но мне это не померещилось. Дэвид был на грани уничтожения Лоренцо и спасения меня из этого ада.
Он не отводил от меня взгляда, огонь, который только я могла видеть, бушевал под его холодным фасадом.
Он не приехал на белом коне, чтобы спасти меня, о чём я так долго мечтала. Но разве это имеет значение? Он был здесь. Может быть, у нас есть шанс.
В комнату вошёл Гектор с серьезным лицом, утираясь носовым платком.
— Учитывая всю эту неразбериху, я думаю, будет лучше, если мы перенесем свадьбу. На один месяц. Если тебя это устраивает, Лоренцо.
У меня упало сердце, пол качнулся под моими ногами. Я с трудом удержала равновесие и молча надеялась, что Лоренцо будет возражать и перенесет ее на более длительный срок.
— Один месяц. Конечно! — он ухмыльнулся мне, и его глаза жадно заблестели, выдавая нездоровое влечение. — Чем скорее я получу свою невесту, тем лучше.
Глава 14
Дэвид
Комната по соседству с комнатой Эйнжел была обставлена так же, как и весь дом Гектора Бланко. Позолота на стенах, лакированные деревянные полы и всё остальное фуфло.
Снизу доносился гул — уборщики вычищали кровь с ковров и стен. В перестрелке погибло четверо гостей. Немного, на самом деле, поэтому можно было предположить, что это нападение было скорее с целью поразить, запугать и заставить уважать, а не ради массового убийства.
Теперь дом был крепко заперт. Удвоили охрану, запасы оружия тоже пополнили в два раза, и все были в полной готовности. Я бросил рюкзак на кушетку с цветочным узором, стоящую у широкого окна. Кровать с балдахином выглядела так, как будто на неё кого-то стошнило цветами, ну да ладно, сойдет. Я пробуду здесь всего месяц.
Я опустился на постель и прижал ладони к глазам. Эйнжел. Что, чёрт возьми, мне делать с Эйнжел?
Ответ был очевиден: я собирался обеспечить её безопасность и доставить в церковь вовремя. Если я этого не сделаю, моя жизнь — и жизнь Питера — будет отдана семье Генуя.
Мне не следовало целовать её. Даже думать об этом вслух было предательством. Я пытался обмануть себя, как дурак. Как можно было так сладко целовать её в губы, когда прошло пять лет с тех пор, как я видел её в последний раз? Поцелуй воспламенил меня, привязывая к ней, восстанавливая связь и разжигая огонь, который долго дремал. Это казалось нереальным. Теперь мы были другими людьми. И я не мог разрушить то, что у меня было благодаря сотрудничеству с семьей Генуя, из-за глупой детской влюбленности. Не важно, что случилось, когда мы были детьми. Это была высшая лига. У неё была своя цель в жизни, и у меня тоже.
У меня зазвонил мобильник. Это было сообщение от Питера. Хотя я не очень любил разговоры, что-то в безличности смс привлекало меня. Питер, казалось, почувствовал это и начал писать мне, иногда даже если мы были в одной комнате.
Питер: «Как тебе берлога?»
Я: «Лучше, чем в тюрьме.»
Питер: «Как там Эйнжел?»
Я: «Помолвлена, собирается выйти замуж...»
И добавил многоточие, которое напечаталось само собой.
Питер: «Как ты к этому относишься?»
Я покачал головой и сунул телефон в карман. Я не собирался поддаваться чувствам. Даже ради Питера. К черту это дерьмо.
Голоса в коридоре привлекли моё внимание. Положив руку на пистолет, я подошел к двери и приоткрыл её. Бланко и Хорхе, его правая рука, появились на верхней площадке лестницы. Я опустил руку, но не стал закрываться и вышел им навстречу.
— Дэвид, — улыбнулся Бланко. — Как ты там устроился?
— Прекрасно, спасибо.
— Ты уже знаешь Хорхе, — похлопал он своего подчиненного по плечу. — Обычно именно он заботится о моей милой Анжелике. Но, учитывая живой интерес Сержа к этой затее со свадьбой и твою репутацию, я велел Хорхе позволить тебе командовать.
Левый глаз Хорхе чуть дернулся. Он был лет на десять старше меня, и шрамы на его лице говорили о его преданности. Но всё, что я видел, — это кто-то, кто не хотел подчиняться моим приказам. Мне придется поработать над этим. С удовольствием.
— Тогда я оставляю вас наедине! — сказал Бланко с натянутой улыбкой, которая, казалось, никогда не исчезала. — Через час у Анжелики назначена встреча в «Мезон де ла Фелисите» для примерки свадебного платья. Мы должны были всё перенести, учитывая трагические события вчерашнего дня, но это не должно повлиять на выбор её платья.
Он повернулся к Хорхе со словами:
— Ты ведь знаешь, чего я хочу, да?
— Да, сэр!
Бланко подмигнул мне.
— Моя Анжелика — принцесса и должна быть одета соответствующе.
Да уж, я видел, как он заставил её вчера вырядиться — как маленькую девочку с косичками, а не как женщину с горячей внешностью, несмотря на оголенное тело, которое при этом она демонстрировала. Гектор Бланко был больным ублюдком, и я был более чем счастлив привести в действие грандиозный план Сержа — тот, где в конце Гектор захлебнулся бы собственной кровью.
После того как я ещё несколько минут выдерживал его пристальный взгляд, скорее всего ожидающий моего ответа, он наконец повернулся и отступил вниз по лестнице.
Хорхе тут же отбросил свою уступчивость и шагнул ко мне.
— Мне плевать, чего хочет семья Генуя. Я здесь главный. Знай своё грёбаное место, не выёживайся и следуй моим указаниям, и всё будет хорошо.
Я уставился на него сверху вниз. Он был крупным мужчиной, но уступал мне, и я легко его завалил бы. Если он хотел занять кресло повыше, то он попал не по адресу. Он мог угрожать, болтать, делать всё, что хотел, но это не меняло порядка вещей.