— Ты всё ещё можешь.
Она покачала головой:
— Я так не думаю. С тех пор как я стала пленницей в доме Гектора, я поняла, что совсем не сильная. Я думала, что не сломаюсь. Но Гектор знал лучше. Я думала, что смогу сбежать. Об этом Гектор тоже знал лучше.
— Он забрал тебя, когда ты была еще ребенком, — сказал я и погладил её по спине. — Ты никак не могла победить его в этой игре, Эйнжел.
— Я знаю, но... я просто запуталась, — она встретилась со мной взглядом. — Я теперь никто. Просто кукла, с которой он играет и собирается продать.
— Нет, ты совсем не такая, — сказал я. Мне хотелось разорвать Бланко в клочья за то, что он заставил её так себя чувствовать. — Ты осталась всё такой же сильной и такой же мечтательницей, какой была тогда. Может быть, эта жизнь и отразилась на тебе, проявила некоторые черты твоего характера, сделала тебя более мрачной и замкнутой, ожесточила тебя, показала, что тебе нужно бороться за то, чего ты хочешь. Но всё это по-прежнему здесь, в тебе ещё есть сила, твой внутренний стержень.
— Хотела бы я, чтобы ты был прав.
— Я знаю, что это так, — я провел пальцами по её щеке. Её кожа была такой мягкой по сравнению с моей грубой. — Если ты в это не веришь, это не имеет значения. Я верю в тебя за нас обоих и этого достаточно. Ты будешь свободна от всего этого. Не потому, что я здесь, а потому, что ты та же самая задира, борец, сильная женщина, которая привлекла моё внимание целую вечность назад.
Она прочистила горло:
— Откуда такая уверенность?
— Я никогда ни в чем не был так уверен.
— Спасибо, — прошептала она и прижалась к моему плечу.
Мои слова должны были напугать её. Она должна была бежать. Вместо этого она прижалась ко мне, её бедро покоилось на моем, её мягкие груди прижимались к моему боку.
Но я знал, что этот маленький кокон долго не продержится. Я трахнул свою девушку, которая только что обручилась с другим мужчиной. Вдобавок ко всему, я лишил её девственности, что, вероятно, было тоже разменной монетой, на которую делались ставки. И у меня не было никаких иллюзий, что Серж Генуя ещё не в курсе того, чем мы занимались в этой комнате. Это была гигантская куча дерьма. Я притянул её ближе и провел рукой вверх и вниз по гладкой коже её спины. Гигантская куча дерьма, о которой я ни на секунду не пожалел.
— А что будет дальше? — спросила она. Ее мысли, должно быть, плыли в том же направлении, что и мои.
— Даже не знаю, — я потянул её на себя. — Но я никому не позволю причинить тебе боль.
Она провела пальцем по моим губам. Это мягкое прикосновение и тепло её тела вновь разожгли во мне огонь. Я снова хотел её, хотя и понимал, что ей должно быть больно.
— Мне хочется, чтобы мы могли просто убежать, увидеть мир, побывать во всех местах, о которых я мечтала.
Если бы все было так просто.
— Я тоже этого хочу.
— Но ведь этого не будет, правда? — спросила она, опустив взгляд, скрывая от меня глаза за темные ресницами.
— Я связан с семьей Генуя.
Она прижалась лбом к моей груди и прошептала:
— А я принадлежу Гектору.
Я схватил её за волосы и притянул к себе:
— Ты принадлежишь мне.
Её глаза наполнились слезами, она ответила:
— Это ничего не изменит. Я всё ещё помолвлена с Лоренцо. Гектор не сорвет эту сделку, только не сейчас.
Она говорила правду. Серж и Гектор слишком много вложили в союз, который должна была скрепить эта свадьба. Шоу должно продолжаться. Я не знал, что Серж сделает со мной за то, что я подвергал опасности его замысел, но мог себе представить, что это будет очень неприятно.
— Мы влипли, не так ли? — проговорила она, покачав головой. — Снова. Как будто что-то, какая-то сила мешает нам быть вместе. Судьба. Злой рок. Называй это как угодно.
Я был склонен согласиться с ней, но это не означало, что я сдамся. Я никогда не откажусь от нас и нашей любви.
— Я что-нибудь придумаю. Тебе просто нужно продолжать подыгрывать. Но я обещаю тебе, что ты не выйдешь замуж за этого говнюка Лоренцо.
— Ты не можешь этого обещать, — проговорила она, обхватив мое лицо ладонями. — Я не хочу, чтобы ты погиб, пытаясь спасти меня от него.
Была ли она сломлена или просто реалистка? Я не мог сказать точно. Но я хотел удержать её, пока она не поверит, что мы можем изменить нашу судьбу, что мы преодолеем всё, мы сможем победить те силы, которые хотят нас разлучить.
— Я собираюсь показать тебе, Эйнжел, — сказал я, повернул голову и поцеловал её ладонь. — Вот увидишь. Мне нужно, чтобы ты...
Стук в дверь прорвался сквозь пузырь, в котором мы жили последние несколько часов. Я толкнул её за спину и сел.
— Это я! — раздался голос Питера.
— Заходи! — отозвался я, натягивая одеяло до подбородка Эйнжел.
Питер вошел и быстро закрыл за собой дверь. Один взгляд на кровать, и его лицо стало ещё более серьёзным, а глаза — трезвыми.
— Вот блин, — пробормотал он, бросая аккуратную стопку моей одежды на матрас рядом со мной. — Рад снова видеть тебя, Эйнжел! — он легонько взмахнул рукой, приветствуя её.
— Привет, Питер.
Я взял свою майку. Она была белее, чем в тот день, когда я её купил. То есть Опал сумела отстирать кровь. Я подумал, что этой пожилой женщине, наверное, приходилось много и часто отстирывать.
Он прошелся взад-вперед перед дверью ванной.
— Давай уже не молчи, выкладывай, — проговорил я, натягивая штаны, затем прошел мимо него, чтобы забрать одежду Эйнжел.
— Отвернись, — бросил я Питеру, подходя к своей девушке с одеждой в руках.
Он повернулся лицом к стене, а Эйнжел села, и я бросил ей футболку с надписью «Пицца и паста Генуя».
— Спасибо, — поблагодарила она, взяла свои трусики и слишком большие пижамные штаны и натянула их.
— Не за что. Мы уже, — сказал я, когда уселся рядом с ней и взял её руку.
Питер обернулся и поморщился при виде нас:
— Это плохо.
— А что сказал Серж? — поинтересовался я, решив про себя, что приму любое наказание, какое он захочет назначить.
— Он сейчас смеётся над Бланко.
— Смеётся? — переспросила Эйнжел и сжала моё бедро.
— Да, я имею в виду, — Питер пожал плечами. — Бланко годами хвастался своей девственницей, а теперь её лишили девственности прямо у него под носом. Серж курит сигару прямо в эту секунду и смеётся над тем, что его любимый палач украл драгоценную девчонку Бланко.