Он вытащил из внутреннего кармана пиджака нож, лезвие которого смертоносно сверкнуло, когда он вытащил его из ножен.
У неё задрожал подбородок, и она прошептала:
— Пожалуйста.
Я уже принял решение, и по-другому я поступить не мог. Мне показалось, что она была права, когда сказала мне, что чувствует какой-то злой рок, силу, которая мешает нам быть вместе.
— Дэвид, — позвала она. Ее голос был умоляющим шепотом.
Я глубоко вздохнул и сказал единственную правду, которая будет длиться всю мою жизнь.
— Я люблю тебя, Эйнжел. Навсегда.
Глава 31
Дэвид
Один год спустя…
Крики прекратились, и мужчина, наконец, затих. У меня в ушах ревела старая добрая Металлика, «олд скул», которую я теперь мог слушать через колонки новой стереосистемы, закрепленные на потолке. На таком расстоянии брызги артериальной крови на динамики почти не попадали, хотя после этого сеанса их, возможно, придется протереть.
— Ты можешь сказать мне правду, или я могу послать эти части твоей миленькой дочурке, — сказал я, поднимая один из его отрубленных пальцев. — Она ведь в колледже учится, верно? Северо-Западном.
Его налитые кровью глаза расширились, и он покачал головой.
— Прекрати.
— Молоденькая совсем. Блондинка, — улыбнулся я. — Симпатичная. У неё такая милая маленькая татушка за ухом. Держу пари, ты разозлился, ругал её из-за этого, не так ли? Папина дочка вернулась домой с татуировкой, надо же. Но она хорошая девочка, Карл. Хочет стать медсестрой. Разве не так?
— Ты, не смей её трогать! — его речь звучала невнятно из-за того, что я вырвал ему все зубы, а в уголке рта у него появилась кровавая пена.
— Слушай, — сказал я и вытер нож, которым перерезал ему ахиллесово сухожилие. — Я не хочу сегодня ехать в Иллинойс. Мне бы хотелось кое-что почитать, а эта поездка в мои планы не входит. Однако я никогда не был в этом кампусе, но ради такого дела с удовольствием зайду, так что это может быть по-своему приятно. А живет она в общежитии в Льюистоне, да? Держу пари, что там внутри мило, обстановка хорошая, — проговорил я и взглянул на него. — По крайней мере, пока я не возьмусь за дело и не займусь ею. Цвет крови — не один из их школьных цветов, его ведь нет на гербе её колледжа, не так ли?
В конце концов, мужчина сломался, слезы блестели в его единственном оставшемся глазу. Я разобрал его по кусочкам — сначала пальцы на ногах, потом несколько пальцев на руках и зубы. Хуже всего были ожоги. Он действительно выдал некоторые сведения, когда я применил свою технику на его лице — раскаленный ледоруб — и показал ему его собственный выжженный глаз. Хорошо, что он выдал эту информацию, но это было не то, чего я хотел. Не то, чего Винс хотел.
— Давай договоримся так. Ты назовешь мне имя колумбийского дилера, и сегодня вечером я останусь здесь, дома, почитаю, как и говорил тебе в начале, помнишь? — проговорил я со вздохом. — Твоя преданность братве сейчас не имеет смысла. Ты ведь любишь свою дочь, правда?
Он закашлялся, кровь снова потекла по подбородку.
— Хорошо, — согласился я с ним. — Братве на тебя наплевать, товарищ. Ты же знаешь, что живым тебе отсюда не уйти. Но ты можешь спасти Эйвери, сделать так, чтобы ей не причинили вреда, и дать ей хорошую жизнь, — я пожал плечами. — То есть, я предполагаю, что у неё будет хорошая жизнь. Она ни за что никогда не узнает о твоих грязных делах. Наркотики, торговля несовершеннолетними девочками и убийства — все это ты скрывал, заметал все следы. Но дело в том, что я могу рассказать ей об этом. Всё об этом. А потом, если ты не расколешься, я сделаю с ней то же самое, что сделал с тобой.
— Стой! — крикнул он почти также громко, как перед этим кричал от боли. — Его зовут Эдуардо Консуэлос. Скрывается у ирландцев, они обещали ему защиту от клана Генуя и братвы, — он поперхнулся собственной кровью, потом сплюнул на пол возле стока. — Только не трогай Эйвери! — из его единственного глаза продолжали литься слезы. — Она это единственное хорошее, что у меня было в жизни. Она такая чистая. Она — это всё, что у меня есть. Неужели ты не понимаешь?
Я выбрал свой последний нож и обошел его сзади. Быстрым ударом я положил конец его страданиям.
Я понимал его лучше, чем он мог себе представить.
***
— Ирландцы прячут его у себя? — спросил Винс, покачав головой. — Вот это нежданчик. Я этого не предвидел.
— Это то, что он выдал мне, — ответил я и перевел взгляд на бассейн, лунный свет играл на его поверхности.
— Хорошая работа.
— Вы хотите, чтобы я сказал Сержу что-нибудь конкретное?
— Просто передай ему первую часть — информацию о новой штуке для резки кокса, над которой работает русская мафия. Это заинтересует его и сделает тебе хорошую репутацию.
— Ладно, — ответил я и повернулся, чтобы встретить Сержа в его кабинете.
— Продолжай в том же духе, — тихо сказал Винс.
Как будто у меня был какой-то другой выбор. Я работал на Винса и передавал ему отборные, самые лучшие части информации весь этот год. И я буду продолжать делать это столько, сколько будет нужно, если это будет означать безопасность для Эйнжел.
Как только я изложил Сержу вкратце свою информацию — за исключением лучшей части, — я направился к входной двери.
— Чем теперь займешься, здоровяк? — Нэйт прислонился к стене фойе со скучающим выражением лица.
— На сегодня с делами покончено.
Он оттолкнулся от стены и подошел ко мне:
— Я иду в тот новый бордель «Дворец киски», что открыли неподалеку от центра города. Хочешь пойти со мной?
Я не отреагировал, продолжая двигаться на выход.
— Да ладно тебе, будет весело! Я собираюсь уговорить Кона тоже пойти с нами.
Это было смешно. Кон делал только то, что хотел, и он не производил на меня впечатления парня, который ходит по борделям.
— Как ты можешь отказаться пойти в место под названием «Дворец киски»? — Нэйт выскочил вперед раньше, чем я успел добраться до двери. — Я имею в виду, что они могут продавать там хот-доги как своего рода приманку и подмену, и я всё равно пойду туда и проверю, исключительно чтобы всё познать на своём опыте.
Я посмотрел на него сверху вниз и ответил:
— У меня есть планы.
— Встречаешься с кем-то?
— Сам буду.
— Бинго! — воскликнул он. Его брови взлетели вверх. — Ты можешь получить удовольствие в этом притоне, а потом отправишься домой и будешь дальше проводить время в одиночестве.
— Господи, тебе точно поговорить больше не о чем, — проговорил Питер, который вышел из заднего коридора. Скорее всего, там он разговаривал с Винсом о тех сведениях, которые я только что получил.