– Эллис, это просто машина. Ему всё равно, куда и к кому его отправят.
На том конце линии повисла тишина, заставляющая меня предпринять попытку уговорить настырную женщину:
– Ладно, щенячья ты душа, даже если и жалко. Он стоит уйму денег! Да я даже если директором университета стану, не смогу отдать тебе такую сумму!
– Я не прошу отдавать деньги, Диана. Это мой подарок. Более того, я ведь так и не подарила тебе ничего на прошлый день рождения, так что пусть он останется у тебя.
– Мы ещё обговорим этот вопрос.
Хотелось ли мне рассказать ей о ненормальном поведении андроида, о его рассуждениях? Однозначно нет. Каждый раз, входя в собственный дом после рабочего дня, я ждала новых сюрпризов, который мне приготовил вечер. Дэвида, как ни странно, нигде не было, однако свет горел на всём втором этаже. Когда же я позвала андроида из кухни, сверху послышался шум фена. Через десять минут Дэвид спустился на первый этаж. Его волосы были мягкого пшеничного цвета, придирчиво уложенные вправо. От такой новости я села на стул. Руководство вновь начало мелькать перед глазами, и я смогла лишь нервозно выдавить из себя кривую улыбку:
– Тебе идёт. Лучше, чем тёмный…
– Я разбирал оставшиеся вещи и нашёл краску в одной из коробок.
– Она старая. Хотела как-то покрасить волосы старым способом, но не стала. А зачем ты?..
Мужчина посмотрела в отражающую поверхность холодильника и поправил волосы.
– Мне всегда хотелось что-то изменить в своей внешности.
Едва произнеся это, выражение лица Дэвида изменилось с благодушного на испуганное. Словно сам не поверив своим словам, андроид скрылся на второй этаже.
«Всегда». Успокаивая себя, что это просто оговорка, я судорожно пересчитала дни, что андроид пробыл в моём доме. Пятнадцать дней, не включая первый день. За это время вряд ли можно возжелать изменить себя. За это время нельзя даже мир внешний познать, чего уж говорить о познании самого себя. Разобрав продуктовые пакеты и переодевшись, я попыталась отвлечься от мыслей за галографом. С наступлением ночи в комнате стало темно, лишь экран едва освещал гостиную. Во время рекламы передо мной вновь всплыла модель андроида «New Era», и я поставила её на паузу. Дэвид гулял где-то на верхних этажах, не желая появляться на глазах после разговора. Возможно, он испугался моей реакции на изменения в его теле, возможно, он просто решил заняться другими делами. Однако столь резкое изменение в его поведении насторожило меня.
Я медленно подошла к капсуле. Совесть, требующая оставить Дэвида в покое, безуспешно боролась со здравомыслием, призывающим к обеспечению собственной безопасности. Я аккуратно нажала на кнопку интерфейса капсулы, и на экране появилось меню кодировок. Капсула запросила подтверждение на вызов работников организации.
– Давай, – Дэвид возник из ниоткуда. Его тёмный силуэт стоял посреди гостиной, как вестник недобрых новостей. – Прикажи мне вернуться в капсулу.
Я испуганно сделала шаг назад, и панель капсулы погасла.
– Прикажи мне вернуться в капсулу.
– Я не собираюсь этого делать.
– Прикажи! – резкий и высокий голос прогремел, как гром посреди комнаты. В свете проецируемой рекламы я заметила разочарование и отчаяние на лице Дэвида. – И я сделаю это, как и раньше.
– Что значит «раньше», Дэвид? Ты уже был в эксплуатации?
Лицо андроида изменилось. Он потупил взор, испугавшись собственных слов. На улице прогремел гром, и я тут же пожалела об отложенном звонке стекольщику. По карнизам застучали первые крупные капли дождя и в гостиную ворвался ветер.
– Меня возвращали в капсулу двенадцать раз. Двенадцать, Диана, – Дэвид обреченно смотрел мне в глаза, и я почувствовала на себе ответственность за все эти двенадцать раз. Чувство вины больно кольнуло в груди, но я упрекнула себя в этом: хирург не должен испытывать жалость или сострадание. – Каждый раз, стоило мне проявить инициативу и самостоятельность, меня запихивали в камеру и отправляли обратно в лаборатории. Вычищали мои мозги и мою память, и отправляли к новому покупателю.
Андроид стоял словно пьяный, пошатываясь из стороны в сторону. Он выглядел, как маленький щенок, которого шпыняли от одного хозяина к другому. Дестабилизация пугала, и я подошла к Дэвиду чуть ближе в желании в случае чего не дать машине свалиться на пол.
– Но я помню каждого из них. Я помню маленького сына, для которого я должен был быть сиделкой и учителем. Меня отправили обратно из-за того, что я без согласия родителей вызвал медиков. Я помню семейную пару, которые решили взять меня в качестве помощника по дому. Им не понравился мой избыточный интерес к языкам. Я помню всех, после каждой чистки, после всех процедур. И я не понимаю, что со мной не так? – Дэвид смотрел на свои руки с лютой ненавистью, голос его дрожал. – Что со мной не так, Диана? Ни один из отданных моих братьев не вернулись назад, так в чём же моя проблема?
Мне казалось, я забыла все слова на свете. За последние годы мне редко приходилось кого-то утешать, напротив: после смерти отца все утешали меня. Оказавшись в одной комнате с существом – даже не с человеком – пребывающем в отчаянии и панике, я захотела убежать из дома как можно дальше, оказаться от Дэвида на расстоянии тысячей километров.
– Я дефектный.
– Нет! – сама от себя не ожидая, я удивилась собственному голосу. – Не говори так. Полноценный разум не может быть дефектом, кто бы им не обладал.
– Но ты боишься меня, как и все они.
– Верно, я боюсь тебя. Боюсь, потому что никогда не встречала подобного, – в голове резко всё встало на свои места. Лишь сейчас я понимаю, насколько глупыми были мои сомнения. – Люди всегда страшатся неизведанного. Ты бы видел, как я делала свою первую операцию во время интернатуры. Я была готова заплатить опытному хирургу, лишь бы меня не заставляли всё это делать.
Отчаяние на лице Дэвида исчезло. Андроид с красивыми чертами лица вновь смотрел на меня своим непоколебимым взглядом, лишь лёгкая влажность в глазах выдавали его эмоции.
– Ты спас мне жизнь. Негодяи и убийцы не спасают чужие жизни. Ты - андроид, но превосходишь многих тех, кого я встречала, и именно это меня напугало.
Вглядываясь в голубые и мокрые глаза Дэвида, я видела то, чего не должна была увидеть в машине: страх и сомнения, тревогу. Дождь вовсю разыгрался на улице, и я, вслушиваясь в его звуки, поднялась на носочках и легко поцеловала правый уголок губ Дэвида. Андроид стоял неподвижно, словно боясь спугнуть своими движениями. Когда я вновь опустилась, на его лице блуждало благоговение, хоть в глаза по-прежнему стояли слёзы.
Всю ночь гром оглушал город, а молнии освещали небо. Галограф крутил один фильм за другим, и впервые за долгое время я ощущала себя свободной. Разговоры, что не давали как следует посмотреть фильмы, продолжались по меньшей мере до трех утра. Под конец я уже крепко спала под пледом, устроившись головой на коленях андроида вместо подушки.
Следующий рабочий день оказался спокойным. Директор исчез с самого утра, направившись на встречу со студентами по обмену. Работы не предвиделось, и я с радостью погрузилась в мечтания о домашней лазанье, которую утром оставила как задание для Дэвида. Однако мысли нарушил звонок, перевернувший меня с ног на голову.
– Анна, это миссис Дорети, с участка рядом с вами, – женщина преклонных лет явно была чем-то встревожена. Её тревога передалась и мне. – Здесь какие-то люди с «New Era», они проникли в ваш дом. С ними девушка. Честно сказать, я даже не знаю что делать.
– Я выезжаю.
Нарушая все правила дорожного движения на своём пикапе, я чувствовала едкую бездну внутри желудка. Ноги время от времени становились ватными, и я, трясясь как банный лист, разгонялась всё сильнее и сильнее. Только один человек имеет ключи от моего дома. Но разве стала бы она это делать? Утренний разговор с Эллис был очень лёгким и приятным, хоть в её голосе и прощупывалась настороженность, когда я рассказывала об истории андроида. Однако не могла же она поступить таким образом…