Может что-то в здешней жизни на своем муравьином уровне поменять? После этого возьмет и отпустит, а так – хоть сейчас беги в психиатрическое отделение вятской губернской земской больницы.
Что изменить он в силах? Такой стоял теперь перед Ванькой Воробьевым вопрос.
Ответ пришел откуда не ждали. Во время своего вынужденного заточения из-за вывиха, чтением газет он спасался и попалась ему как-то гневная заметка одна. Писали в ней подпоручик Удачин и солдат Бушмелев, что некоторые вятские женщины не совсем правильно себя ведут – завязывают отношения и сношаются с военнопленными не взирая на воззвания и предупреждения со стороны гарнизона и властей. Число женщин, симпатизирующих пленным офицерам и позволяющим с ними интимные связи всё растет. Далее авторы статьи озвучивали конкретные фамилии женщин, замеченных в сношениях с военнопленными, которых ловили, а потом отпускали под обещание не позволять себе это в будущем. Удачин и Бушмелев упирали на то, что в то время, когда наши братья и отцы умирают с голоду в плену у врагов, наши женщины стараются доставить им удовольствие здесь. Когда их мужья, отцы и братья, истекая кровью, умирают от рук врагов, эти изменницы Родине ласкают и лелеют их. Когда дорог и нужен каждый солдат на фронте, а эти женщины, всевозможными способами добиваясь свиданий с пленными, вызывают самовольные отлучки последних, чем вызывают необходимость усиливать тыловую охрану. Когда России необходимо объединиться и сплотиться, пленные через посредство подобных женщин сеют смуту и разногласие среди населения. В самом конце статьи её авторы заключали, что позволять сношения с пленными могут только женщины безнравственные и недостойные.
Вот с этого и начнём…
Собрал Ванька на очередное производственное совещание сестер и содержательницу Бакулеву, что Марию сейчас заменяла и начал их про пленных спрашивать.
– Вопрос к вам девицы-красавицы у меня имеется. Посещают ли наши заведения военнопленные? – озадачил присутствующих Ванька.
Девицы-красавицы задумались.
– На лбу то у них, Ванечка, не написано, но девки иногда хвастаются, что посетитель их не по-нашему лопотал. – Александра Ваньке ответила.
Остальные менеджеры нижнего звена в подтверждение её слов закивали.
– Бывает, ночами и в форме заграничной прибегают воровски от караула. – это уже Прасковья от себя добавила.
– Рублики то у них такие же, как у прочих. Принимаем и таких, Ваня. – Евдокия к сестрам присоединилась.
– Всё. Кончилась коту масленица. С сегодняшнего дня чтобы ни один пленный через наш порог не переступал. Дунька Кулакова им в помощь. Не допускать супостатов до мягкого российского тела. – сурово обвел глазами Ванька сестриц и Бакулеву.
Те перечить Ваньке не смели – хозяин он заведениям, хоть они на бумаге и содержательницами числятся.
– В уезды тоже сообщить нашу новую политику в этом отношении. – завершил он совещание.
Вышел на крыльцо. Закурил. Как-то и на душе легче стало – отступила немного хандра…
Пока ещё не пленные.
Глава 26. Писатель
Учащиеся вятской гимназии и реального училища. Увидев их, Ванька Воробьев свою книгу написал.
Скука-печаль и хандра немного отступили, правда, как-то не до конца, но попаданец теперь знал от них лекарство. Надо ему не только под местные реалии подстраиваться, но и попытаться изменить что-то. Плохое сделать, гадость какую-нибудь – душа не позволяла, изменился он в лучшую сторону за пребывание во времени Ваньки Воробьева…
Проезжая по делам мимо мужской гимназии, видел он как её ученики спортом занимаются. Ну, делают гимнастические упражнения и делают – в программе обучения у них они, наверное, прописаны. Уже на Больше-Хлыновской его и торкнуло – надо для подрастающего молодого поколения и воинов российских пособие по атлетической гимнастике написать. В своем времени он не мало внимания ей уделял, да и здесь окончательно это дело не забросил. Тут сейчас она очень даже пригодится и для победы над супостатом, и для прочего весьма полезна будет.
Атлетизм в начале двадцатого века не являлся в Российской империи чем-то новым и невиданным. Популярен он был среди высшего общества и в простом народе. Куприн, Толстой, Гиляровский, Шаляпин и многие другие являлись, к примеру, его почитателями. На красивые и мощные тела борцов и силовых жонглеров простонародье в цирк валом валило.
Доктор Краевский в 1885 году в Санкт-Петербурге кружок любителей атлетизма даже организовал. В конце девятнадцатого века, в 1897 году в России прошло уже первое первенство империи по атлетизму.