Трав таких не нашлось, поэтому методу Ваньки дали от ворот поворот.
Прасковья в стороне не осталась. Она от бабушки Егоровны слышала, что надо попробовать надеть на явившегося нательный крест на тесьме. После трёх-четырёх-пяти неудачных попыток огненный змей исчезнет.
Остановились на подходе выявления змея и его удаления Прасковьи. Вместе с тем, что пока суть да дело, Евдокии одной спать не надо – Александра у нее останется. Тут же одолень-траву, она вам как валериана известна, заварили и Евдокию напоили. Псалтирь Прасковья читать стала, а потом молитвы от блудного беса из требника Петра Могилы. Ванька поставил крестное знамение на двери, окна и дымоход.
Ванька, как светать стало, к старому лаптю упряжь из веревочек сделал, в мешок петуха посадил, лопату взял. С мешком и лопатой на берег Хлыновки пошел, снег разгреб и в лапоть земли накопал. Петуха запряг и чуть ли не руками его придерживая, землю на петухе к дому Евдокии привёз. Кто видел это с пониманием и уважением на Ваньку поглядывали. Всё им ясно было, но ни слова не проронили. Знали, что если такую землицу на огненного змея бросить, то враз она разрастется и исчезнет в ней огненный. Это уже у Ваньки оружие последнего шанса было, если метод Прасковьи не сработает.
Чертополох ещё Ванька с сестрами во все щели дома Евдокии напихали. Больше делать было нечего, оставалось только змея ждать.
Ещё одно место в Вятской губернии где сейчас попаданец проживает.
Глава 30. Новый Ванькин интерес
Вот такие мужики и находили зарытые сокровища.
Спектр посетителей заведений Ваньки Воробьева весьма широк. Кого только там не бывает. Сейчас в воробьевские публичные дома лишь военнопленных не допускают. Ванька такое правило установил, и оно строго соблюдается.
Солдатам, рабочим, крестьянам, купцам, чиновникам – всем там рады, только денежки плати. Но, как говорится – не хлебом единым жив человек. Кроме денежных посетителей Ванькины работницы ещё тех привечали, что могли их как-то развлечь, душу порадовать…
Довольно частым гостем в доме терпимости, где Евдокия содержательницей была, являлся один служащий из Вятского губернского статистического комитета. Кстати, про Евдокию. Отвадили огненного змея от Евдокии Ванька с сестрами. Помог метод Прасковьи, но Ванька со своей землей, на петухе привезенной, тоже в готовности в тот момент был. С месяц ещё Евдокию после этого в норму приводили – отпаивали нужными травами и Александра у неё ночевала, но вроде всё и обошлось.
Так вот, статистик тот из себя представлял – ни рожи, ни кожи, но девки его любили. Говорок был знатный – всё девицам про вятские клады рассказывал. Они и рот раскрыв слушали. Клады – это тема благодатная, каждому желается клад отыскать, желательно побольше да из сплошного золота. Можно, правда, чтоб там и горстка-другая бриллиантов и изумрудов была. Тоже не помешают.
Как-то Ванька по делам у Евдокии был и при таком рассказе имел честь поприсутствовать. Заинтересовался. Если честно, то про клады он как-то раньше и не думал. Знал, что находят, но вероятность этого очень уж мала была. В губернии то населения не один миллион, а в год найдут несколько таких ухороночек, да и то случайно.
Как рассказчик свои половые потребности удовлетворил, Ванька его в стороночку отозвал и немного поспрашивал. Оказалось, что насчёт кладов в империи всё было хорошо продумано. Если какой счастливчик в губернии клад обнаружит, то спешил он через уездного исправника его переправить в уже названный статистический комитет. Императорская Археологическая комиссия через губернские статистические комитеты клады и интересные древние находки со всей страны собирала и за это деньги выплачивала. Поэтому нашедшие не скрывали кладов и не пускали их в переплавку – гораздо выгоднее было находку государству сдать. Это вам не двадцать пять процентов стоимости из времени попаданца. Там на сдавших клад часто как на умалишенных смотрели. Нет, если медяшки находили или что-то подобное – тогда ладно, сдавали, а золотишко и серебро редко в закрома Родины приносили, только уж если при свидетелях оно было найдено. Тут уж не отвертеться…
Рассказал Ваньке служащий статистического комитета, что самый тяжелый в империи серебряный клад как раз на территории Вятской губернии лет десять назад был обнаружен. Почти тысячу рублей тогда нашедшие его получили.