Знает прекрасно господин статистик, чем вещий сон от простого отличатся. В вещем сне имеется своё начало, середина и конец, события логично происходят, а не просто это какая чудесная сказочка. Как проснешься – все детали вещего сна помнятся, эмоции, переживания в нем присутствуют, всё как будто на самом деле с тобой в таком сне происходит. В таком сне ты сам присутствуешь, делаешь что-то, ну, или на худой конец, как бы за происходящими событиями наблюдаешь. Ну и в сне твоем делается что-то, что могло быть на самом деле, а не верхом на ковре-самолете ты в воздухе паришь…
Известно также служащему статистического комитета, что к православным вещие сны приходят чаще накануне Крещения, а вот католикам – ночью перед Рождеством. На Святки вещие сны ещё снятся. В это время души, умерших в давние времена предков посещают живых и рассказывают им что-то важное. Перед церковными праздниками виденные сны ещё сбываются.
Дневные сны – обманные, они не показывают будущее. Более надежные – с четверга на пятницу.
Вещему сну надо помочь прийти – думать о нужном, снадобья принимать, совершать определенные ритуалы… Господин статистик осведомлен об этом, но Ванька-жадина денег не дает, приходится выкручиваться. График благоприятных дней у него составлен, мухоморы на винном спирте настояны, заветный камень имеется. Может настойки мало он пьет? Необходимо дозу увеличить? Вроде нет – сколько мужик из Глазова говорил, столько и принимает внутрь нужного зелья. В правом подреберье уж стало побаливать, и поясница беспокоить начала, но никуда не денешься – сну надо помочь…
Пока ещё живой Авраам Линкольн.
Глава 46. Знакомьтесь – новый миллионер
Окрестности Вятки. Зимняя дорога.
Господин статистик на службе сегодня продрог – кабинеты у них хоть и не большие, но на отоплении явно экономили и своим дыханием и теплом тела их согреть не получалось.
Руки мерзли, ноги просто леденели – ботиночки то – что летом носил, то и сейчас. Жалование не генеральское, а хлебушек и всё прочее каждый день дорожает. Иногда получается на Больше-Хлыновской перекусить, но на неделю вперед не наешься…
Верхнюю одежду тоже давно пора бы сменить, утеплиться… Скоро до дыр она заношена будет. Сослуживцы уже некоторые реплики в отношении её позволяют себе отпускать. Фуражечка старая непременно в ближайшее время к потере функции зрения приведёт – отпадут на морозе уши, а глаза она и прикроет…
Дома, как шутит один знакомец, чаю «Байкал» выпил. Это когда сверху стакана смотришь, а дно его прекрасно до мельчайших подробностей видно вследствие отсутствия заварки. Нечего господину статистику заваривать. Сахара, впрочем, у него тоже нет. Было несколько кусочков с Больше-Хлыновской, да все кончились…
Ночь, сегодня будет подходящая – луна полная, красная. Самое то для вещих снов. Это при убывающей луне сны обманные, а сейчас – самые что ни на есть правдивые, сбывающиеся.
Служащий статистического комитета вынул из-за шкафа заветный камень, извлек его из тряпицы и поместил под подушку. Опять хозяйка дома будет ругаться – от камня наволочка на подушке сильно пачкается. Волшебство просто какое-то. Вроде и грязи на нём никакой глазам не видно, а после ночи под подушкой вся наволочка в каких-то пятнах и разводах. Изнутри камня что-то наружу выходит? Одно слово – не прост кладовый камень…
Камень занял отведенное ему место, остается эликсир мухоморный самодельный принять. Сегодня господин статистик решил ударную дозу в себя влить, провести на своем организме эксперимент словно ученый-подвижник. Мухомор для приготовления зелья им был взят самый правильный. Некоторые по незнанию настаивают красный мухомор. Три раза ха-ха. Необходим здесь только мухомор пантерный. Дьявол то кроется в мелочах, в серьезном деле все нюансы учесть необходимо.
Стопочка мутного стекла с пузырьками наполнилась вровень с краями. Статистик сделал максимальный выдох, морщась проглотил отраву, занюхал засаленным рукавом. Крепка, зараза… Аж слезы выступили…
Через краткое время служащего статистического комитета в сон потянуло, одновременно в животе дискомфорт какой-то проявился, но бедолага к таким ощущениям уже привык. Юркнул он под своё тоненькое одеялко, на бочок повернулся, ручку под щеку втолкнул и в темный омут провалился.