– Ты нас давай не обманывай! Своими глазами мы тут вчера баб видели! – заорал облитый спиртом. Он время от времени руками по своей одежде проводил, а потом по очереди их к носу подносил и нюхал. После чего вертел головой и видно было, как ему обидно, что он чуть не целого ведра алкоголя лишился. Нес, нес его от самой реки, а тут и пролил по своей вине.
Третий из пришедших ни слова не говоря через уже осевший сугроб к забору пробрался и стал штакетины отворачивать. Одну оторвал, за другую принялся.
– Мужики, уходите. Добром прошу. – Иван не повышая голоса проронил. Курком щелкнул.
Покинула своё местопребывания ещё одна штакетина.
Который на дом Ваньки показывал продолжал калитку трясти. Вот-вот уже она поддастся…
– Ты, давай, не пугай нас своим ружьишкой! Мы счас тебе его в одно место засунем! – зло шипел облитый.
Запор на калитке не выдержал, и она распахнулась. Пришедшие мужики во двор кинулись.
Иван увещевать их бросил и под ноги им картечью выстрелил. Мужики на секунду затормозили, а потом опять вперёд двинулись.
– Ну, сами напросились. – шепнул себе под нос Иван и из второго ствола по ногам облитому саданул.
Тот дико заорал, на землю свалился. Иван же ружье в снег откинул и револьвер из кармана выхватил. Быстро так это все у него получилось.
– Пошли отсюда, суки! – громко гаркнул Ванька на мужиков.
Те, видя, что он не шутит, подхватили орущего друга и бочком со двора убрались. Выйдя на улицу, чуть у оставленных ведер остановились, ногами их опрокинули и вверх по улице раненого потащили.
– Погоди, скоро мы вернемся! – прокричал один.
Раненый попеременно выл и крыл матом.
Ванька подобрал ружье, прислонил его к стене дома.
Надо калитку поправить и ответку от мужиков ждать. Эти точно вернуться. Узнал он приходивших. Пересекался он как-то уже с этой компанией.
В Швейцарии тоже "немка".
Глава 19 Беспорядки в Вятской губернии
Сарапул наутро после беспорядков.
Вятский губернатор второй день места себе не находил… По своему кабинету как тигр бенгальский метался…
Хотел сделать как лучше, а получилась целая беда. Кто ж думал, что вылитый в реку спирт на льду останется, целое озеро образует. Вот и лакомятся до отвала сейчас жители города и окрестных деревень. Сто лет пройдет, а эти события вспоминать будут…
Добило господина губернатора сообщение из уездного Сарапула. Там народ про события в Вятке прознал, такого же праздника себе возжелал и понеслось…
Солдаты из размещенного там 166 – го запасного пехотного полка напали на пивной склад Александрова, хранящимся там по самые брови налились, вошли в раж и начали в городе магазины громить. Местное население их поддержало. Кто-то кликнул клич тюрьму штурмовать. Почему и нет? Пьяным море по колено. Захватили тюрьму, выпустили на волю всех находящихся в ней заключенных. Они тоже во всенародном празднике по полной программе отметились.
К вечеру в Сарапуле уже полыхало здание окружного суда. Языки пламени до самых небес поднимались, а искры по всему городу летели. Такого, конечно не было, но именно так в сообщении господину вятскому губернатору значилось. Весьма витиевато оно было составлено. Старалось местное начальство.
Вместе с судом сожгли ещё винокуренный завод Бодалева. Имеющуюся в наличии его продукцию перед этим употребили по назначению и по домам растащили.
Почему бы и тюремные корпуса не сжечь? Всё равно они сейчас пустые стоят, сидельцы то в погромах участвуют и душеньку свою радуют. Сожгли и тюрьму. Не жалко, не своя – казенная.
Даже дом тюремного священника ироды не пожалели. От него тоже кроме головешек ничего не осталось.
Как сообщали губернатору сарапульские власти – погибшими числят они сейчас тридцать семь человек, двадцать серьезно раненых. Синяки с шишками никто не считал. Много пропавших без вести.
Пришлось к господину губернатору даже врача из губернской земской больницы приглашать. Иван Афанасьевич его от апоплексического удара и спасал. Как уж умел – всё равно больше врачей в Вятке не осталось. Всех «немка» выкосила.
Стремительному ухудшению здоровья господина губернатора способствовало и то, что в течение часа пришли ещё сообщения о пьяных беспорядках из Глазова, Слободского и Елабуги. Вятчане как с ума посходили. Наверное, после «немки» в их головах непорядок образовался и для всеобщего сумасшествия лишь небольшой толчок требовался.