– Иван, о моей просьбе не забыли? – Иосиф Иосифович который раз с напоминаниями к Ваньке обратился.
– Помню, помню. – тот опять, как и в предыдущие разы ему ответил. Не нравилось ему решение Иосифа Иосифовича, хоть ты тресни…
Иосиф Иосифович же не желал передумывать.
– За границу бы Вам куда со своими исследованиями. Там Вас, наверное, гораздо лучше бы охраняли. Где ещё то такая работа ведется? – поинтересовался Ванька.
– Коллеги в Париже в институте Пастера над подобной проблемой работают. – отозвался профессор.
Одна из лабораторий института Пастера.
Глава 29 Всё со временем налаживается
А мир продолжает болеть…
Да за что же на Вятку то беды и несчастья всё сыплются и сыплются…
В своё время как её жители радовались, что крупным железнодорожным узлом она стала! К столицам чугунка её приблизила, экономику региона несказанно взбодрила, а сколько сами жители губернии на строительстве железной дороги заработали – многие таких денег раньше и в руках не держали…
Когда «немка» по планете гулять стала – это минусом оказалось. Вместе с санитарными поездами болезнь в губернский центр быстро попала, а потом и по уездам расползлась. Болели страшно, на Вятке смертность от «немки» одна из самой высокой в империи была.
Потом рукотворное спиртовое озеро вятчан на всю Россию прославило. Сейчас только где Вятка упоминалась, все начинали улыбаться, друг другу подмигивать и шутить про трёхдневную общегородскую пьянку-гулянку. Пословицы и поговорки новые про жителей города стали по стране придумывать. Если раньше про вятских водохлебов шутили, то теперь присловья всё вокруг спирта вертелись. Как собачки де, спиртик со льда лакали и добавки ещё просили. Прогремели по России-матушке, одним словом.
Как бактериологическим институтом то своим гордились! Лучший, передовые разработки, то, это производит… Накаркали. Германцы чуть ли не войсковую операцию из-за института провели. Город в арену сражений превратили. От самого научного учреждения только обгорелая кирпичная коробка и осталась…
На улицах сейчас бои идут. Солдаты запасного полка уже второй день с боевиками перестреливаются. На рожон не лезут. Дома их жены и детишки малые дожидаются. Живыми и здоровыми, а также с подарочками желают увидеть. Запасники то все возрастные, ума накопили, что почем понимают. Окружат очередной дом, куда немчура забралась, и лениво затворы передергивают. Им торопиться незачем. Немцам же деваться некуда. Поотстреливаются, пока патроны есть и сдаются.
Поручик Бубновский на белом коне по вятским улицам разъезжает, освобождением города командует. Суворов, да и только.
Губернатора нет, городская власть отсутствует, электроэнергия не вырабатывается, телефоны молчат, телеграфную связь только восстанавливают… За водой к колодцам жители города вынуждены ходить, в колонках – великая сушь. Склады с продовольствием сгорели, аптечного запаса тоже нет, многие лавки в дни злоупотребления спиртом ещё разорили…
Хоть вешайся от такой жизни…
Ваньке и сестрам – этим всё нипочем. Запасы свои попивают-поедают, мышками под веником сидят, но ружей из рук не выпускают. Миссия планетарной важности у них сейчас – Иосифа Иосифовича они охраняют с его портфелем. В спасителей мира Воробьевы нежданно-негаданно превратились. Не больше и не меньше. Во как.
В городе постреляли-постреляли, а на третий день тихо стало. Воробьевы бы и дальше хоронились в своем не работающем публичном доме, но Иосифу Иосифовичу не терпелось в большой мир вернуться.
– Иван, не сходите ли в город? Надо узнать, что там происходит. – где-то ближе к обеду к Ваньке он обратился.
Тому, понятно, такая просьба не особо понравилась.
Тише то стало – это так. Но сейчас одно, а в следующий момент ситуация может поменяться.
– Каждый день моего бездействия уносит многие тысячи жизней. – Иосиф Иосифович свои слова аргументировал.
Так то оно так. Против правды не попрешь. Но и голова то у Ивана одна.
Подумал, подумал Иван и согласился.
Больше-Хлыновская как вымерла. Вниз по улице – никого, вверх – тоже ни человечка.
Откуда то со стороны Петербургского вокзала паровозные гудки слабенько так доносятся. Движение по железной дороге восстановили? Это знак хороший. Значит – болеть меньше стал народ, санитарные службы движение возобновить разрешили…
Рано Ванька радовался. Ничего подобного. Болели и болеют. Это в Вятку из Перми подмога пришла. Они и тревожную весть принесли – император Николай Александрович и вся его семья тяжело больны. «Немка», она не разбирает – владетель ты всей России или золотарь. Берегли как могли государя, но защитить от болезни правящую фамилию не получилось.