Петроград. Демонстрации протестующих.
Глава 43 Граждане и не граждане
Коллективный обед граждан на сельхозпредприятии. Мир Ваньки Воробьева.
Живут сейчас Ванька Воробьев, его сестры и Федор из Бакулей в Российской Военной Республике. Сокращенно – РВР. Вот так. Была империя, а стала республика. Генерал Хабалов сейчас в ней самый главный. Как уж он там всё провернул – Ивану не докладывали.
Каждый день новые декреты из столицы приходят. Слава Богу, она на старом месте осталась. Хотя и поговаривали, что в Москву её перенесут. Языками мелют то сейчас много, обсуждают нововведения, но только наедине с женой и при закрытых дверях. Поперек новой власти ничего делать и говорить нельзя – военная власть и такое же государство по суровым законам живет, своевольства и противления не терпит.
Первым в Вятку прислали «Декрет о гражданстве». Теперь всё население Российской Военной Республики делится на граждан, не граждан и рабочие единицы. Граждане – это прежде всего те, кто в армии республики служит. От рядового до самого генерала Хабалова. Также к гражданам относятся лица из Трудовой армии. Эти на заводах и фабриках работают, а также на сельскохозяйственных предприятиях. Это как совхозы из прежнего мира Ивана, но с почти военной дисциплиной. Если в общем сказать, Трудовая армия – это все на государство работающие – работяги города и села, чиновники, врачи, учителя, преподаватели из университетов и институтов, ученые…
Не граждане – это те, кто свои интересы выше интереса республики ставит, не крепит её собственной деятельностью. Не трудится крестьянин на поле сельскохозяйственного государственного предприятия – не гражданин. Сидит сапожник в своей будочке и на свой карман обувь ремонтирует – не гражданин. Нигде не работают Иван с сестрами, а непонятно на что живут – не граждане. Прав у них почти никаких нет, одни обязанности. Ежемесячно в казну они порядочную сумму денег должны внести на благо республики, а не внесут – перейдут в разряд рабочих единиц. Даже если и с республикой рассчитаются как положено, но чуть что нарушат, а новых правил жизни в РВР каждый день прибавляется – опять же рабочими единицами станут.
Рабочие единицы в концентрационных лагерях содержатся и с утра до ночи без выходных и праздников трудятся. Это, прежде всего, пленные всех категорий. Когда война закончится, тогда с ними и будут решать вопрос – возвратятся они домой или ещё лет двадцать на благо РВР поработают. Сюда же относятся тюремные сидельцы. Не желает их больше просто так кормить республика – гражданам есть нечего. Всех их на каторжные работы отправляют, а кто противится и бунтует – военно-полевой суд и расстрел. Да, всем осужденным при империи в республике автоматически тридцать лет отбывания наказания прибавили – страна в опасности, тут не до сантиментов. Ну и в рабочие единицы легко превращаются не граждане за свои провинности. Напился не гражданин и дебоширит на улице – опять же военно-полевой суд, тридцатник в зубы и в концентрационный лагерь. Может и гражданин рабочей единицей стать. Не выйдет без уважительной причины на работу – всё, три десятка лет лагеря ему обеспечены. На меньшее военно-полевые суды и не размениваются, всем такой срок назначают. Почему? Тридцать лет в среднем сейчас россиянин живет, поэтому эту циферку и выбрали…
Время поменять свой сегодняшний статус и род деятельности на нужный республике декретом установлено в месяц. Кто не успел – пожалуйте в не граждане, а потом и в лагерь…
Бывшие проститутки, что у Ивана и сестер в работницах жили, за пару дней их покинули. Кто к себе в родную деревню рванул что было мочи, кто в город, из которого в Вятку приехал. Ежемесячный налог денег у них платить не было, а в концлагерь им не хотелось. Будут сейчас на полях и у станков на благо РВР трудиться, не всё коту масленица.
Ванька Воробьев и сестры, хоть финансовые возможности не работать до смерти имели, тоже в сей момент о своем статусе задумались. Не гражданин в свободе передвижения ограничен, медицинская помощь ему только по повышенным расценкам положена и в последнюю очередь, только когда всех граждан врач или фельдшер попользуют, карточек на продукты питания и промтовары им не дадут – не работаете на республику, какие карточки…
Других ущемлений в правах тоже хватало, а каждый день всё больше становилось. Специальные люди в столице их придумывали, чтобы народ сам на завод и в государственное сельскохозяйственное предприятие бегом бежал. Или же в армию, если здоровье позволяет, записывался.