Ваньке всё надо было хорошенько обдумать. Отправил он Марию погулять. Велел через час заглянуть.
Ишь, как повернулось. Из-за болезни Марии он бизнес свой с девками позабросил здорово. Семья важнее. Раньше бы он такого точно не сделал, а тут переход в новое время на него, скорее всего, так повлиял. Изменился Ванька, из последней сволочи начал шаг за шагом к человеческому облику возвращаться. Тут, с другой стороны, опять же Мария хорошую перспективу для развития их семейного промысла вырисовывает. Дома терпимости их прочно свою нишу в Вятке занимают, с поднадзорными притонами разврата они только начали разворачиваться и тут Маша захворала. Тормознули они это дело, на её лечение переключились. Сейчас Мария понемногу реабилитируется, свою лямку на Больше-Хлыновской тянет. Подвыбить лишних из сектора притонов разврата и там крепко утвердиться, а потом уже проституток-одиночек под контроль взять. Вот тебе, и маленькая монополия под крылом полицмейстера. Перспектива имеется.
Сидел Ванька, в себя от новостей приходил. Вот они выверты какие происходят. Ну Мария, ну сестричка…
Порасспросить бы её про господина полицмейстера поподробнее надо. Только тонко так, дипломатично. Не сразу в лоб. Скоро она возвратиться для продолжения начатого разговора. Тут и мягкими лапками попробуем туман начать развеивать.
Ну, Машка, отчебучила…
Баба, она, конечно, видная. Всё при ней. Манкая к тому же. Мужики к ней как мухи на мёд слетались и раньше. Сколько их было? Ванька счёт потерял. А как в город переехали, то совсем барыней стала, откуда что и взялось. Царица, да и только. Господин полицмейстер тоже, хорош гусь. Тот ещё змей и тихушник. Но больно уж разница большая — кто он, а кто Мария. Страсти просто африканские. Но, как профессионал господин полицмейстер хорош — конспирироваться умеет. Этого у него не отнять…
Размышлял Ванька над свалившимися на него неожиданностями, чай пил, даже не замечая, что это делает, а ещё и листочек просматривал.
Номера на Владимирской улице. Знал он такие. Кто содержит — тоже. Можно их привести в чувство. Татарин то нам на что?
Пивная лавка Давида Михайлова Чупракова. Кто бы подумал? Вот не знал. Божий одуванчик, а туда же…
Пивная лавка в доме Швецова по Стефановской улице. Её же вроде уже раз закрывали. Опять за старое принялись? Федора туда пошлю, пусть посмотрит, что там творится.
Ещё одна пивная. Они что совсем краев не видят? Эта уже на Орловской от товарищества Жигулевского завода.
Угол Пятницкой и Спенчинской. Дом Юрасова. Блуд в самом доме, в сарае и бане. Хорошо развернулся Тимофей Домнин. Мельчит только — от тридцати до пятидесяти копеек с пары берет за пользование своими помещениями. Наверное, объемами компенсирует — запустил одновременно три пары во все свои площади для соития — вот тебе и сразу полтора рубля.
В конце списка значилась ещё одна пивная лавочка. Знает Ванька и такую. Командует там Нестор Горошников.
Господина полицмейстера понять можно — прихватят содержателя тайного притона разврата на горячем, арестуют на три месяца, а выйдет он и снова своим неправедным делом займется. Ванька же Воробьев вопрос кардинально решить может. Не будет тайных притонов — милуйся себе господин полицмейстер с Марией на фоне полного спокойствия.
Вот и Маша вернулась. Продолжит сейчас Ванька с ней разговор.
Ну и поворот в жизни… Бывает же такое…
Хороша чертовка! Глазки горят, щечки с румянцем, а приехала то из столицы после операция бледная-бледная, худая-худая. После лечения у бабки из Сарапула немного сейчас округлилась, но пока былой стати ещё нет…
Платье из Парижа. Большие деньги за него плачены, в Санкт-Петербурге оно куплено. Решил тогда Ванька порадовать сестрицу и ведь угодил. Не хотела она по магазинам идти, а он настоял. Правильно и сделал.
— Расскажи-ка мне, Мария, про ваши с господином полицмейстером дела. — издали зашел Ванька.
— Да какие дела. От людей скрываемся. На вольном воздухе только за городом и урывками видимся. Нельзя нам в городе вместе показаться. — с горечью в голосе ответила Мария.
Само-собой. Городок то с гулькин нос. Да и не одобрят такую связь господина полицмейстера. Была бы Мария дочь какого владельца заводов или пароходов, ну или из семьи чиновника, а тут на тебе — содержательница борделя.