Не сиделось ему после этого на представлении, порывался бежать этих тёток искать. Да где их теперь найдёшь, опять они по уездам промышлять отправились…
Глава 68. Происшествие на перроне
Реклама из газеты что Ванька Воробьев читал.
Уехал в свой уезд Василий Федорович Бабушкин от родной земли силушкой набираться. Как уж это он делал — официальная история умалчивает, а слухи и домыслы пересказывать недосуг.
Когда возвращаться он через Вятку в столицу будет сестры Ванькины откуда-то узнали. Вроде и газеты об этом не писали…
Ванька местные газеты аккуратно просматривал, жизнью губернии интересовался.
Вот и сегодня читал накопившееся.
Про что угодно писали вятские газеты, только не про отъезд Бабушкина.
Сообщали они, что вышла на проектную мощность механическая прачечная при губернской земской больнице. Что стирают там аж сразу четыре стиральных машины, имеется дезинфекционная камера, три центрифуги, сушильный шкаф и сушильно-гладильная машина. Сто пятьдесят пудов чистого белья ежедневно выдает это заведение.
Это хорошо, но не про Василия Федоровича.
Ещё было прописано в газетах, что из двухсот вятских велосипедистов только пятнадцать катаются по городу легально, а остальные игнорируют требования властей. Экзамен по вождению комиссии из трёх полицейских у большинства не сдан. Вроде он и не сложен — тронуться с места, сделать «восьмерку», а потом резко затормозить и спрыгнуть со своего транспорта. Если экзамен прошел успешно, то велосипедист получает специальный документ и номерной знак на своего железного коня. Это опять же надо в городскую управу явиться, а действует этот знак-ярлык только один год. При отсутствии номера городовой имеет право арестовать велосипедиста, препроводить его в отделение, где уже будет наложен крупный штраф.
Это вроде и про спорт, но не про Бабушкина.
Долго Ванька газеты листал. Узнал, что в Слободском электротеатр открыли и фильмы показывают. Плохо это для Ванькиного бизнеса. Слобожане свои денежки теперь за кино спускают вместо того, чтобы культурно в публичном доме отдохнуть.
Но были в «Вятской речи» и хорошие новости про Слободской. Городской водопровод там открыли. Берут за сотню ведер воды двадцать копеек. Не велик расход на воду будет у Ванькиного дома терпимости.
Решил Ванька больше газеты не исследовать, сестрам на слово поверить об отъезде Бабушкина.
Почему его этот вопрос интересует? Сестер он должен на вокзал сопровождать на проводы великого силача. Пока туда, пока сюда, да там — вот пол дня и вылетело… Не хотелось Ваньке время на ветер веять.
Сестры принарядились сами и Ваньку прилично одеться заставили. На перрон Воробьевы загодя прибыли, место хорошее заняли. Стоят, ждут чудо-богатыря, головами вертят.
Так-так-так. Снова баб-вербовщиц Ванька в дальнем конце перрона углядел. Да не одних. Рядышком с ними стайкой воробушков девочки малолетние с узелками стоят. Одеты бедно, худенькие. Навербовали опять для отправки в Сибирь или ещё в какие дали-дальние неразумных, а там обманом и пустят их по рукам. Вместо хорошей жизни будет им каторга.
Ванька сестрицам сказал, что на секунду отойдет и бочком-бочком через толпу провожающих к тёткам-вербовщицам двинулся. Сейчас запоют они у него репку-матушку.
— Что, сучки, опять малышек на погибель повезли? — глядя в глаза бабе в черной шали вызверился Ванька.
Та вздрогнула, на шаг назад отступила.
— Путаете что-то, господин хороший… — её товарка Ивану ответила, а сама как бы глазом кому-то за спиной у Ваньки знак подала. Может и показалось просто это Ваньке.
— Ремеслу рукодельному в Иркутск девочек везем учиться. — это уже третья в разговор вступила.
Тут толпа на перроне загомонила, враз куда-то к зданию вокзала подалась. Прибыл, видно, Бабушкин. До трёх баб и девочек никому и дела нет.
Тут Ваньку как под бок кто-то пихнул — опасность. Проявились его инстинкты бойца. Чуть начал он изворачиваться, как в спину ему что-то и всадили. На месте бы стоял — сердечко его сталью бы пощупали, а так только пиджак попортили да по ребру ножик проехался. Шкурку то распороли, но это разве беда?
По мужику с ножом Ванька отработал не сдерживая себя. Отлетела сразу его душонка. Прикрытием и охраной, видно, он значился у тех вербовщиц. Больше уж не будет…
Тут засвистел кто-то, дюжие мужики в черных мундирах появились. Баб-вербовщиц повязали, мужика дерюжкой прикрыли, а Ваньку в губернскую земскую больницу увезли.