Прежде
Настал день, когда она устала. Она устала и сказала: «Милый, я ухожу от тебя». И прежде чем начался ад, и прежде чем она пожалела о своих словах, он наговорил ей кучу резкостей, и она, ухватившись за них как за спасательный круг, встала, обула туфли на каблуках, сказала: «Ах так?!». И прежде чем он успел что-либо ответить и заставить пожалеть его, она хлопнула дверью и ушла.
Позже она сидела в красивом баре, и пила водку со льдом, и разговаривала с подругой о жизни, которая у неё так и не началась. «А как же дети?» – спросила подруга. «Дети пусть останутся с ним, я буду брать их на выходные, покупать им подарки, водить в зоопарк и кино, я буду выспавшейся и отдохнувшей, и мне будет с ними интересно и весело». Через 10 минут молчания подруга оплатила счёт и ушла.
Он звонил, она не отвечала. Он присылал фото плачущих детей, она их стирала, не глядя, удаляла и грызла пропитанный водкой кубик льда, вызывая зубную боль. Он писал: «Мне завтра на работу, кто отведёт детей в садик?». Она отвечала: «Ты. Мне тоже на работу. Я справлялась каждый день».
Потом она села в машину, откинула сидение и заснула тяжёлым сном без сновидений, от слёз было трудно дышать, но она справилась и не умерла той ночью.
Утром она сунулась было в дом, но ещё на подходе услышала плач детей и его крики и поняла, что стоит ей зайти – он бросит всё, выскочит из дома, и она увязнет, утонет, усохнет, обнимет их и снова забудет о себе. И тогда, прежде чем жалость к себе поглотила её, прежде чем любовь к детям заломила ей руки, прежде чем голоса её матери и матерей всех матерей заглушили, размяли и раскрошили в ней желание жить иной жизнью, она остановилась, развернулась и снова ушла.
Тогда она поняла, что дороги назад не будет.
Она работала в салоне коллекционных машин. Она знала всё о двигателях внутреннего сгорания, о карбюраторах, глушителях, красках, лаках, кожаных сидениях на троих и куче других мужских шалостей, но она не знала, что при всём при этом ни один мужчина не примет её сторону.
«А как же дети?» – спросили её коллеги. «Я родила их, это уже очень много, я сформировала их, но я не должна провести с ними всю свою жизнь, да? Также как вы». «Нет, – говорили коллеги. – Ты должна».
И тогда она поняла, что прямой дороги тоже не будет.
«Вы нарушаете все поведенческие нормы, все коды и предписания, – сказала ей судья. – Дети должны остаться с матерью».
И прежде чем она сказала «не хочу», и прежде чем ей перекрыли выезд за границу, прежде чем назначили психиатрическую экспертизу, прежде чем написали на работу, спровоцировав увольнение, он привёл детей в зал суда, вышел в туалет и более не вернулся.
«Хорошо, – сказала она судье, – хорошо, я люблю своих детей, и возьму их с собой в путешествие по свету, и буду жить с ними так, как хочу, до свидания».
И прежде чем она успела встать, судья сказала: «Нет. Вы не можете вывезти детей без разрешения отца, и вы не можете вывезти детей без разрешения школы, и вы не можете…».
И прежде чем судья закончила говорить о тысяче «не можете» и сотне «должны», она вздрогнула от острой зубной боли, очнулась от мыслей, выплюнула ледяной осколок в бокал с водкой и оглянулась.
Перед нею сидела подруга, и прежде чем она сделала дурацкий жест бровями и сказала: «Завтра я вас познакомлю, он тебе понравится!» – она встала, оплатила счёт за водку, вышла из бара и улетела первым же рейсом куда подальше. Потому что одиночество – от слова «один». Сладострастие – от двух слов: «сладкий» и «страсть», ударовибростойкость – из трёх, а женщина – это такое дурацкое слово, которое состоит из множества «ты должна», тысячи «ты же мать», миллиона «раздвинь ноги пошире» и ни одного «___________».
Я знаю, что вы бы хотели получить ответ, но эту пустоту придётся заполнить самостоятельно.
Романтика
Жила была Романтика,
Утонченная натура, губы бантиком.
Крутилась-вертелась, просачивалась мелочами,
Питалась плохо, однообразно, да и то в основном ночами.
Страдала от одиночества, теряла с миром гармонию,
Пока не превратилась она в церемонию.
В Ритуал.
В ответы на ожидания,
которые приходят и удовлетворяются
Строго по расписанию.
Умерла, стало быть.
Попала она в мир подземный, запретный,
В котором было чисто как в морге.
На полках, в колбах и склянках
Стояли разные эксперименты.
И лампа дневного света. Под потолком.
Покойная Романтика прижималась лбом к стеклу своей банки,
Перемигивалась с соседями, узнавая их бессмертные останки.
Там были Любовь, Радость, Доброта, Бескорыстие, Наивность,