Девочка бандита
***
Основано на реальных событиях, но, пожалуйста, не расспрашивайте, как всё это было на самом деле.
Пролог
— Шлюха!
Пощечина обожгла меня, и я почувствовала во рту привкус крови.
Кажется, моим губам тоже досталось…
Они запульсировали, но эти неприятные ощущения были крошечными по сравнению с теми чувствами, что разрывали мне грудь.
Стараясь не показывать, как мне больно, я попятилась назад, однако новая порция пощечин прилетели ко мне.
— Шлюха! — повторил злой голос. — Что, плачешь? Где же твой принц? Ты всё еще думаешь, что нужна ему? Да он попользовался тобой!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1998, Россия
Я сжалась в комок, когда услышала грохот в коридоре.
Входная дверь с треском закрылась. Воздух затрясся от ругательств, и даже кран, до этого капающий в ванной, замер.
Кажется, даже мое напуганное сердце, и то перестало биться.
Так сильно я боялась.
От напряжения на лбу проступили капельки пота, так, если бы на улице стояла июльская жара.
Но за окном была октябрьская ночь. Холодная, напоминающая о грядущей зиме, которую в этом году обещали снежной и морозной.
Отопление в нашей пятиэтажке еще не включили, и потому каждую ночь я дрожала от холода.
Но сегодня причина для этой дрожи была в другом.
Мой отец вернулся пьяным. Впервые за два месяца папа напился.
И я чувствовала, что он был не в настроении.
— Лиза! — услышала с своё имя.
Я вцепилась в подушку, и мои пальцы свело от боли.
— Лиза!
Громкие шаги теперь раздавались со стороны кухни.
Так, значит отец завернул туда и ждет, когда я отыщу ему «заначку». Всё, как обычно.
Но я не хотела наливать ему, я вообще не хотела отзываться на его пьяный ор.
— Лиза! — в третий раз позвал папа, и до моего слуха донеслись шаркающие шаги.
— Витя, ну, что ты разорался? — голос бабушки был мягким, словно она разговаривала с неразумным ребенком.
Хотя, именно таким он и был, когда пил.
Капризным, злым, избалованным ребенком.
Но я допускала мысль, что даже будучи трезвым, папа всё чаще проявлялся, как маленький.
— Где эта?… — язык отца заплетался, и слова были еле различимы.
— Кто? Лиза? — уточнила бабушка.
В её голосе послышались учительские нотки. Учителем она и была — преподавала в музыкальной школе в хоре последние сорок лет.
— Нет! Маруся где?
Мое сердце забилось, как птица, когда я услышала имя своей матери.
Видимо, сегодня папа выпил слишком много, раз искал свою покойную жену.
— Витя, поздно уже, ложись, сынок, — тон бабушки снова стал ласковым.
Даже со мной она так ласково не разговаривала, хотя я догадывалась почему.
Дверь в ванную, застонав, открылась. Приглушенный, успокаивающий голос бабушки раздавался на фоне льющейся воды. Иногда был слышен и папин голос.
Кажется, он плакал.
Я уже не удивлялась. Так случалось каждый раз.
Когда отец напивался, он сперва становился злым, а затем его охватывала жалость.
Жалость к самому себе.
— Лиза! — крикнула бабушка спустя 10 минут. — Иди, убери за отцом.
А вот меня не жалели.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Свисток закипающего чайника вывел меня из утреннего оцепенения.
Я вздрогнула и едва не опрокинула сахарницу. Живо представив, сколько «эпитетов» получу в свою сторону от бабушки, если бы это случилось, я облегченно выдохнула и выключила чайник.
Наша кухня была маленькая, и почти всё находилось на расстоянии вытянутой руки. Таким же маленьким был холодильник, и треть его занимали бабушкины лекарства, которые она пила каждый день.
Не то чтобы бабушка была тяжело больна, но хронические болячки у неё имелись. Гастрит, гипертония, геморрой.
И всё на букву «г». Интересно, это намек, что наша жизнь тоже на буку «г»?
Заварив чай, я плюхнулась на стул. Он, угрожая развалиться, заскрипел. Стул был вдвое старше меня, а мне скоро должно было исполниться 18.
Возраст, который многие с трепетом ждут, вызывал у меня приступы отчаяния и ужаса.
Всё просто. Я не ощущала себя хозяйкой своей жизни. Несмотря на мои 170 см, ко мне относились как к ребенку.
Не особо любимому, но пока еще нужному.
А мне хотелось, чтобы со мной считались. Чтобы слышали — самые близкие мои люди, но то были лишь наивные мечты. Это в книгах и фильмах старшие в семье проявляют мудрость и понимание к подросткам. А в жизни все было иначе.
Никакой мудрости — по крайней мере по отношению ко мне — со стороны отца и бабушки я еще не видела.