Интересно, сколько слоев помады Оля нанесла, чтобы добиться такого эффекта?
— Пригляжу, — пообещала женщина.
— Ну, всё, я побежала, — тетя Вера чмокнула меня в щеку и быстрым шагом направилась к выходу.
А я, глядя ей вслед, мысленно молилась, прося Господа, чтобы мой первый рабочий день прошел благополучно.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Шел третий час моей работы, а я так ничего и не продала.
Народу было мало, что, наверное, неудивительно. Сегодня был будний день, другое дело — выходные.
Но я ощущала радость и облегчение, что мой первый рабочий день выпал на понедельник. Так было проще адаптироваться.
Мимо проходили редкие посетители рынка.
Бабушки и дедушки.
Молодые и будущие мамочки… Последние вызывали у меня особое умиление. Они казались мне какими-то особенными. Источающими сияние. Что неудивительно, ведь они несли в себе самое настоящее чудо.
— Почем помидоры? — напротив остановилась бабушка Божий одуванчик.
Мой первый покупатель.
Её седые, пышные волосы подрагивали от дуновения ветерка. На морщинистом лице старушки застыл интерес.
Я улыбнулась. Вид бабушки вызывал у меня умиление.
— Семнадцать рублей, — приветливо ответила я.
— Что-то дорого, — бабуля, достав из сетки кошелек, прижала его к груди и посмотрела на помидоры. Вздохнула и обернулась на палатку Оли.
Там помидор не было. Зато имелись перцы — всех цветов светофора. Красный, желтый и зеленый. А еще, в отдельном ящике, красовались баклажаны — огромные, напомнившее мне своим видом субмарины.
— Ну, ладно, — согласилась бабуля, — взвесь мне килограммчик.
— Сейчас! — выдохнула я, едва не подпрыгнув от радости.
Взволнованная своим первым покупателем, я выбрала самые красивые, на мой взгляд, помидоры, и положила на весы. Ой, кажется, набрала лишнего. С неким сожалением я вернула парочку помидор в ящик.
— Готово!
Бабушка протянула мне ладонь с деньгами. Три по пять рублей, и еще мелочь…
Почему-то при виде такой картины мне стало не по себе.
Старая женщина. Протянутая рука…
Сердце сжалось, и тихая грусть коснулась моей груди.
Пальцы мои осторожно коснулись шершавой, сухой ладони старушки. Чувствуя себя так, словно отнимаю у неё последние деньги, я кое-как набрала 17 рублей и сложила их рядом с весами. Там у теть Веры имелась коробка «для мелочовки».
— Кушайте на здоровье, — помогая складывать помидоры в сетку, произнесла я.
Хотелось хотя бы словами смягчить столь дорогую — для этой бабушки — покупку.
Бабуля подняла на меня глаза. Несколько секунд она вглядывалась в мое лицо, а затем — тепло улыбнулась и пожелала:
— Спасибо, девочка. Пусть в твоей жизни будет всё хорошо.
От её слов — простых и искренних, у меня защипало в глазах.
Поразительно, как добрые слова могут дать столько ощущения тепла и нежности.
— Спасибо, — сдерживая слезы, поблагодарила я.
Бабушка послала мне прощальную улыбку и неспешно пошла вперед. Я смотрела ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за поворотом.
Когда это случилось, я почувствовала легкую тоску в груди.
— Ой, что делается! — крикнула Оля.
Я обернулась и увидела, как мальчишка юркнул рядом со мной. Задевая ящик с помидорами, он опрокинул часть из них и помчался в противоположную от той, куда пошла бабушка, сторону.
— Стой, куда! — я метнула взор в сторону коробки с мелочью и поняла, что та оказалась пустой.
Грудь обожгло от обиды и чувства несправедливости, но я еще не до конца понимала что случилось.
— Стой! — крикнула я, рванула вперед и левой ногой раздавила упавшую помидорину.
Сок брызнул и испачкал мне штанину джинс…
Кроваво-красные капли «живописно» красовались внизу, и я не была уверена, что они отстираются.
Боже мой, это были мои единственные джинсы!
Сквозь невеселые мысли проступало более серьезное осознание случившегося.
Господи! Мальчишка украл деньги, а я, дурочка, допустила это…
Что скажет тетя Вера? Как я посмотрю ей в глаза?
Отчаяние и чувство несправедливости обожгли мне грудь, и я, недолго думая, побежала за воришкой.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Я никогда не отличалась спортивными достижениями, вот и в этот раз мой бег сложно было назвать быстрым.
Но я бежала.
Лужи, полосатые палатки, недоумённые лица прохожих — всё проносилось мимо.
Взгляд мой то и дело возвращался к темноволосому затылку воришки.