головой, я попытался выкинуть надоедливые мысли, однако тщетно.
В дом я ворвался как ураган, распахнув дверь настежь, отчего неповинная ни в
одной из моих проблем деревяшка ударилась об стену. Скинув кроссовки, я ‚не
раздеваясь, направился к себе в комнату, но вероятно мне было не суждено туда
попасть. Около лестницы меня остановил голос Глеба.
— Даня! — крикнул он.
Желания разговаривать с кем-то у меня разумеется не наблюдалось, но возможно
это что-то срочное…
— Что? — хмуро отозвался я, поворачиваюсь к нему с кислым лицом.
— Кхм, там в общем по телеку…— начал друг как я тотчас же его бесцеремонно
оборвал.
— Ты серьезно? Хочешь поговорить о телевидении? — с сарказмом спросил я,
выгнув одну бровь — Я не в настроении, Глеб.
Я ушел не оборачиваясь, а после, приняв душ, наконец-то сделал то, о чем мечтал
с самого утра… Лег спать.
Утро началось для меня… Нет: не с похмелья, и даже не с девушек (хотя, каюсь,
был бы не против), а с криков. Громких таких, что даже я будучи заядлой соней,
проснулся и нынче хмуро прислушивался к тому, что очевидно происходило внизу.
— Где? Где он‘?
Мое тело напряглось, как только до моего сознания дошло, чей это был голос.
Затем до моего слуха донеслись тяжелые шаги, что полагаю направляли ко мне в
комнату.
«Чем же на сей раз я заслужил папину немилость?» — подумал про себя.
Впрочем, ждать ответа мне долго не пришлось. Отец ворвался в мою комнату. Лицо
его выражало праведный гнев, а жилка на шее нервно подергивалась.
— Спишь, сукин ты сын?! — яростно выплюнул.
От столь красноречивых ругательств, я дернулся, а затем тотчас же слетел с
кровати. Отвечать мне не было нужды. Да и ответа моего, похоже, не требовалось.
— Ты позорище всей нашей семьи! Скажи, чего тебе не хватает?
Его грудь нервно опускалась и поднималась, а я между тем прокручивал все
моменты в уме, где же за вчера мог накосячить. И озарение на меня снизошло.
— Что молчишь?! Думал не узнаю?!
Признаться откровенно, в те моменты я ни о чем не думал, однако произнести это
было себе дороже. Такой поведение отца не редкость, как вы успели заметить…
— Позорище, — оскалился он, а затем потерев переносицу, словно обдумывая
дальнейшие действия раздраженно изрек, — ты в курсе какой сейчас шум
начнется’? Сын будущего губернатора связался со всякой шпаной!!! Уже по всей
каналам транслируют твою непутевую рожу!
Стоп… Что?! Мой ступор был очевиден, и на долю секунду взгляд отца смягчился
будто он вспомнил, что я все еще его сын, а не П0дКИдЬ|Ш.
— Завтра будешь давать интервью. Я обо всем договорился, — властно отчеканил,
и только я было хотел возмутиться как он добавил масла в огонь, — собирай свои
вещи, ты возвращаешься домой!
Это не было вопросом или, на крайний случай, предложением… Нет! И подавно!
Это был приказ.
Порой мне казалось, что отцу вообще не важно жив я или нет. Главное — это
репутация, а еще главнее чтобы она была (и оставалась), безупречна и без единого
пятнышка. Неудивительно что он так взъелся, ведь я на ней не пятнышко посадил,
а напрочь испортил.
— Я не поеду домой, — сдержанно ответил я.
Отец одарил меня недоулыбкой, которая отнюдь не была милой или же хоть
малость приятной, она была угрожающей.
— Ты будешь делать то, что я тебе скажу, — четко и сурово выплюнул, не давая
усомниться ни в едином произнесенном слове. — Довольно! Нанянчился с
тобой, — он на миг замолчал, а затем, протянув руку, требовательно проговорил, —
ключи от машины.
Я опешил и крепко сжав челюсти взял их с прикроватной тумбочки, после чего
вручил отцу.
Уговаривать, плакать и падать на колени я не собирался.
— Теперь ты ездишь, как все нормальные дети, — произнес, особой интонацией
выделяя слово «нормальные».
— Не вернешься домой, заморожу карточки, и ту что мать тебе дала тоже.
Он развернулся, а его последними словами были:
— Водитель заедет через час.
Я был зол. Зол на отца, на себя, на мать, которая сидела в гостиной с нервным
видом. Последний человек, которого я ожидал увидеть в этот неудачно начавшийся
день, была она.
Стоило мне только со своими пожитками переступить порог (с нынешних пор своего
старого нового дома), как она тотчас же подорвалась и принялась лепетать, как ей
жаль, но я не слушал ее. Должно быть, отец позвал маму, дабы та посмотрела на
непутевого отпрыска которого вырастила, по крайней мере это то что мне довелось
краем уха услышать. Я не мог взять в толк, зачем она здесь. Если ей нужно мое