Сердце бешено колотится, но я заставляю себя смахнуть наваждение, включить душ и взять в руку мыло.
Глава 20
Неожиданно раздаётся громкий стук в дверь.
– Ты закончила?
Я резко вскидываюсь.
– Нет! Я не одета!
– Значит, оденься. Я вхожу через полминуты.
Что за приказной тон?
Уверена, мужчина именно так и сделает. Я наскоро обтираюсь полотенцем после душа и повязываю им бёдра, натягиваю обратно толстовку. У меня какое-то странное предчувствие, но я не понимаю, какое именно.
Колено болит после мыла. Щиплет. Но я, крепко опираясь о бортики ванной, медленно переношу ногу и опускаю ее на прохладный пол.
Дверь раскрывается, и мужчина делает два шага по направлению ко мне.
Приближается и снова берет на руки.
– Ты при мне уже разбила себе бровь и колено. Не хватало ещё нос расквасить. Заканчивай.
– А что? Переживаешь за меня?
– А что… Решилась, наконец, обращаться ко мне на «ты»?
Вопреки резкому тону Беркут бережно опускает меня на диван, завораживая колдовским взглядом. Встаёт на колени возле меня.
Потом смотрит в сторону и дотягивается до белого полотенца на подлокотнике.
Секунда, и он прикладывает прохладную ткань к разодранной до крови коже, а я чувствую резкую боль, аж слепит. С тихим шипением я дергаюсь в строну и с трудом выталкиваю воздух сквозь зубы.
– Потерпи немного, малыш, сейчас пройдёт.
От небывалого интимного обращения мне вдруг стало не так больно. Но спустя мгновение я поняла, что легче теперь не поэтому.
Мужчина отнял руку с полотенцем от моей ноги и теперь заботливо дует на продезинфицированное место. А потом откладывает все лишнее в сторону и переводит на меня взгляд.
Я-то и отвернуться могу, не смотреть и не гореть под его взором. Но не хочу. Просто не хочу уже отворачиваться.
Беркут властно тянется к моим губам в долгожданном касании. От такого великана ожидать необычайной мягкости и трепетности не приходится. Но… выходит именно так. Он словно касается моей души. Нежно… И так… это необъяснимо. Можно только почувствовать. Как будто мы одни друг для друга существуем в целом мире. Нет ничего и никого вокруг…
Он отстраняется первым. Дышит часто. Той рукой, которой он придерживал меня за затылок, мужчина уже собрал в хвост мои распущенные волосы и теперь медленно наматывал их на кулак.
Расслабляет пальцы и отнимает руку, перемещается к моим ногам. Ласково проводит ладонью по голени, а я вздрагиваю от простого касания.
Темный взгляд перетягивает мой растерянный взор.
– Боишься меня? – его глаза, так ярко сверкавшие всего минуту назад, теперь заволокло матовой поволокой.
– Боюсь, – ответ вышел еле слышным, как шелест тёплого ветра.
Я действительно страшусь своего решения. Вернее, не самого решения. А того, что последует за ним. Не сегодня. А завтра. Или послезавтра… И я только сейчас понимаю, что забыла, как дышать.
Внутри творится что-то необъяснимое. Фонтан чувств и эмоций бьет по остаткам логики и приглушённым крикам рассудка только от одного вида крепкой, широкой мужской ладони на моей ноге.
– Яна, запомни. Ты всегда сможешь остановить меня. Если захочешь…
Мужчина наклоняется, едва касаясь жесткими губами кожи рядом с моей разбитой коленкой, и столько нежности в этом движении… он резко вдыхает воздух.
Как мы успели переместиться к нему в спальню и давно ли, я даже не могу себе ответить. Он пьянил меня своими касаниями и взглядами, наполненными восхищением. Несдержанными, окрыляющими, требовательными поцелуями. «Протрезвела» я лишь в тот момент, когда почувствовала на себе вес мужского тела и снова увидела татуировку хищной птицы, гордо и свободно расправившей крылья.
Я замерла и в панике уткнулась в его широкую грудь руками, немного отталкивая, а он в ответ чуть приподнялся на локтях.
– Что? – заглядывает в мои встревоженные глаза. Я чувствую, что он сам напрягается. Но вопрос задан спокойно. Без раздражения и нетерпения.
– Скажи мне… Как тебя зовут?
Глава 21
Беркут вновь наклоняется и расслабленно выдыхает мне в губы.
– Знаешь, порой мне кажется, что я начинаю забывать своё настоящее имя, – и вновь поцелуй. Не могу назвать его страстным, потому что он скорее чувственный, пленительный. Неторопливый… – Роман.
Это имя сразу автоматически записывается на подкорку. Понимаю, что я точно его уже не забуду. Никогда.
– Можно я буду называть тебя просто… Рома? – почему-то произношу шепотом. Наверное, потому что мне слишком важен ответ.