– Тебе можно все, Яна, – мужчина также понижает голос.
Его рука накрывает мое плечо и плавно скользит вниз по ключицам, ещё ниже…
А я чувствую свою скованность. Ощущаю себя крайне неуверенно.
– Подожди… – тут же перехватываю его ладонь. – Я… стесняюсь немного.
– Ты очень красивая девушка, – он изрекает негромко, успокаивающе, и на каждом последующем слове нежно целует в шею. – Соблазнительная, нежная, изумительно-прекрасная… тебе нечего стесняться.
– Ром, у меня не было ещё никогда.
– Чего не было? – он мгновенно вскидывается и поднимает голову, а в глазах его мелькает понимание. И Беркут ошарашенно уточняет. – Мужчины не было?
Коротко киваю в ответ.
– Ты же говорила, тебе двадцать лет… обманула?
– Нет. Это правда. Две недели назад исполнилось. Просто… так получилось.
Он прижимается к моему лбу своим, но от меня не отстраняется. Я слышу его тяжелое дыхание и понимаю, что он сейчас принимает какое-то внутреннее решение.
– Ты ведь завтра уже пожалеешь, Яна. Я не мальчик, что будет петь тебе серенады под окном. Ждала, наверное, особенного?
– Да. И дождалась.
Он властно впивается в мои губы. Дышать становится тяжело. Мужской напор и сила сметают внутренние сомнения полностью: никогда не пожалею. И только один вопрос задать сложнее всего.
Мягко провожу пальцами по его волосам и заставляю разорвать поцелуй. А жесткие губы спускаются ниже…
– Мы ведь будем предохраняться, правда?
– Конечно. Будем.
Когда он коснулся кожи живота, я тихо рассмеялась и выгнулась Роме навстречу. На его вопросительный взгляд тут же пояснила:
– Борода. Ты как ёжик, колешься.
– Услышал.
Мы долго не могли насытиться друг другом. Такой прекрасной ночи… не знаю, что может быть лучше.
Я надеялась, что острой боли не будет, только неприятные ощущения. Но все же я ошиблась. Мой первый раз не прошёл безболезненно. Я даже стиснула зубы, чтобы не закричать, и впилась ногтями в могучие плечи Ромы.
Мужчина, как будто почувствовав мое состояние, тут же остановился и немного отстранился.
– Я пытался помягче. Очень больно?
Лгу в ответ, что совсем нет. Странно при таких обстоятельствах говорить правду. Он ведь не виноват. Но все равно тревожится за меня.
С каждым его движением сердце пропускает удар за ударом. Когда внутреннее томление нашло, наконец, выход, мне показалось, что мир взорвался яркими красками на двоих, а после мой первый любовник долго ещё держал меня в своих объятиях и не отпускал.
Наутро я проснулась раньше обычного, но Беркута в комнате уже не было. И это очень опечалило. Как я умудрилась так быстро вырубиться.
День только начинается, пора вставать. Я чувствую небольшую тяжесть в теле, низ живота неприятно тянет. Как только откинула с себя одеяло, в глаза бросились следы крови, а краска прилила к щекам.
Почему-то очень стыдно. Когда оперлась об ушибленную ногу, поняла, что буду прихрамывать. Наступать неприятно.
Я собрала испачканное белье, чтобы прямо сейчас постирать его, и вышла из комнаты.
Беркута нет. Стараясь отгонять от себя досадные мысли, прохожу в ванную, и первым делом заглядываю в зеркало. Мне кажется, весь мир уже знает, что вчера я стала принадлежать мужчине. И что я больше не девочка. Но на лице нет никаких следов вчерашнего происшествия. Только глаза горят необычайно ярким огнем. И щеки пылают.
Когда я вышла из ванной, на плите не обнаружила ничего. Только записку.
«Не пугайся. Мне пришлось срочно отъехать. Дверь заперта. Собаки на страже. Вернусь после обеда».
Даже не подписался.
Обидно. Мне бы хотелось, чтобы он разбудил меня поцелуем, но у него есть дела поважнее. А мне нужно просто это принять, он ведь… Кстати. А кто он? Мне о нем вообще ничего неизвестно. Кроме имени. И явно этот дом не его постоянное пристанище. Вчера я успела разглядеть многочисленные тонкие шрамы на животе, многолетние рубцы… не было ни синяков. Ничего такого… только костяшки пальцев сильно стёрты, но это я заметила ещё тогда… в самый первый день.
Вернулся он ближе к вечеру. Я лежала на диване в гостиной и думала, как быть дальше. Сама не поняла, как задремала. А из объятий сна меня вывел тихий скрип пола около его двери.
И все равно неприятно. Хотелось бы, чтобы он первым делом поприветствовал меня. Не объятием или поцелуем, что тоже было бы очень неплохо. Но хоть банальное «Привет» можно было сказать?
Поднимаюсь со своего места и медленно, не привлекая к себе внимания, встаю в проход. Рома не заперся, наоборот, дверь открыта настежь. Он стоит у окна спиной ко мне и стягивает с себя объемную толстовку.
Глаза мои распахиваются, потому что под ней…