Боже.
Как же я ненавидела его!
— Иди ко мне.
Он потянул меня за собой, через несколько минут мы были в доме. Я быстро огляделась, не зная куда спрятать трясущиеся руки.
Я в западне. В самом центре зверского логова.
— Здесь уютно. Это твое второе убежище?
— Вроде того.
Он снял с меня пальто и бросил его на кровать. Сама галантность в зверином обличии…
— Красивое платье, — оценил Давид.
Он прижал меня к себе, запустив руки в волосы. Склонился ниже, а между шеей и ключицей втянул в ноздри воздух. Жадно. Порывисто. Страшно.
— Я приму душ, — выдавил он.
— Хорошо.
— А ты жди меня. Я хочу тебя, Жасмин.
Я перестала дышать — я полностью в его цепких руках.
— Да…
— Я возьму тебя.
Я боялась смотреть на него — слишком жадным был его голос. Слишком голодным. Сегодня он овладеет мной, и я ничего не смогу с этим сделать.
— Как скажешь.
— Еще скажу, что ты здесь первая. Я никогда не приводил сюда женщин.
Давид взглянул мне в глаза, будто оценивая реакцию, а я думала лишь о том, как больно мне сегодня будет. И телу, и душе.
— Я рада.
Через несколько минут зашумела вода, я осталась одна. Я отсчитывала время, разглядывая избу. Она была милой: здесь расположилась одна комната с большой кроватью и стенами из твердого дерева, рядом была ванная и поодаль — небольшая кухня.
После сегодняшнего задания он мог позволить себе особняк, но вместо этого привез меня сюда. Здесь нас никто не найдет.
Я открыла сумочку и вытянула смятые бумаги, пробегая по ним взглядом. Миллионный контракт. Только вчера заключили, а сегодня — привели в исполнение. На этих документах имена были мне не знакомы.
А третья бумага имела другое значение.
— Басманов Эльдар и Басманов Рустам.
Я усмехнулась: Давид боялся, что собственный отец может пойти против него, и эти бумаги — его перестраховка. И сильный компромат. Я предполагала, что его отец был могущественным, а Давид знал это наверняка и потому — держал того под своим контролем.
Когда вода затихла, я стянула с себя платье и лиф, а следом надела мужскую рубашку, которую Давид привез для себя.
Он вышел ко мне почти голым. Боксеры обтянули мощные бедра и внушительных размеров член. Я опустила взгляд, руки задрожали.
— Почему на тебе моя рубашка?
Он спросил меня, а сам едва не облизнулся. Так сильно загорелись черные глаза. Его рубашка сидела на мне сексуально.
— Я подумала… рубашку быстрее снять с меня.
Я никогда не соблазняла мужчин, но училась этому на вебинарах и онлайн уроках. Монарх заставил меня стать раскрепощеннее, говорил, Давиду понравится.
И он не ошибся.
— Я собирался надеть ее утром, — прохрипел он, — но не уверен, что она доживет до утра.
Я сидела на краю кровати, когда он подошел близко. Мои глаза остановились на его обнаженном влажном торсе. Под боксерами образовался внушительный бугор.
Боже.
— Ты никогда не видела член?
Он смеялся надо мной. Хрипло, по-звериному.
Я зажмурилась.
— Никогда не брала в рот?
Он возбуждался от моей невинности. Чертовски. Бешено.
Резинка боксеров опустилась вниз, являя моим глазам внушительный член. Три сантиметра до моего рта. Один толчок, и он во мне. Он растянет мои губы, причинит боль.
Я распахнула рот, но больше от страха.
Мужской аромат тут же проник в рот, затем — в легкие. На макушку легла тяжелая пятерня.
— Я трахну тебя нежно, — пообещал он, — а теперь оближи его. Сейчас же.
Глава 12
— Я верю тебе, — пробормотала невнятно.
По глазам его вижу, что лжет: он не будет нежен. Свое обещание он не сдержит.
Я облизала губы — они вмиг пересохли.
И пальцами коснулась его торса. Он был горячим, влажным.
«Месть терпит все», — вторила мысленно, оттягивая нежеланное.
Я медленно приблизилась, и мои губы оставили след на смуглой коже, покрытой темными волосками.
Его пресс был напряжен, Давид жаждал другого:
— Ты не поняла, девочка, — он рвано задышал и крепче обхватил мою голову, — не поняла, что нужно целовать.
— Ты слишком торопишься.
— О, девочка, поверь, — он хищно улыбнулся, — я еще слишком терпелив.
Но терпение зверя лопнуло. Прямо сейчас.
Его пятерня не позволила вырваться, когда он склонился и впился в мои губы жестоким поцелуем. Я тихо вскрикнула, а затем — поддалась. И почти без чувств ответила ему невзаимной взаимностью.