И на этом нежность зверя закончилась.
Давид снова поставил меня на колени. Он сбросил меня с кровати. Грубо, равнодушно. Так, что из глаз искры посыпались, а изо рта вырвался гортанный крик.
— Ты забыла, с кем рядом смеешься, — процедил он, — забыла, с кем рядом шутишь.
Я посмотрела на него снизу вверх. А когда попыталась встать, он помог мне. Поднял, заботливо пригладил волосы и вжал меня в свое тело.
Возбужденное.
Стальное.
Боже, он даже сейчас хочет меня. Безумец.
— Чувствуешь его, Жас?
— Да.
Чувствовала.
Член упирался мне в живот, а я все еще помнила его на вкус. Анатомию помнила. Эта ночь на всю жизнь в память мне врезалась.
— Только представь: он окажется внутри тебя, — прошептал он вкрадчиво, — поверь, мой член не лучший инструмент для первого раза.
Он толкнул меня обратно на кровать. Будто я игрушка, будто кукла, которой можно управлять вот так жестоко и грубо.
Матрас прогнулся под тяжелым весом, Давид тяжело задышал.
— Ты не поняла, с кем связалась, маленькая девочка Жасмин.
Перед глазами появились родители. Их лица. Мертвые и безжизненные.
Разве я не поняла, с кем связалась?
Не поняла, с кем я рядом смеюсь?
Разве я не поняла, с кем рядом — шучу?
Мое молчание зверь расценил иначе:
— Что такое, красавица? Испугалась? Хочешь уйти?
Он схватил меня за щеки и повернул к себе. Боковым зрением я увидела его свирепый взгляд. Бешеный, бешеный взгляд!
— Я не собираюсь уходить. Будешь прогонять — не уйду.
— Вот это и странно, Жасмин. Так сильно нужны деньги?
Я промолчала.
А затем он отпустил меня. Ушло давление между бедер, я перестала бояться вторжения.
— Я не отберу то, что тебе заплатили за ночь со мной. За деньги можешь не переживать. А теперь пошла вон, Жасмин. Ты не готова ко взрослым играм.
В противовес своим словам он все еще гладил меня — ягодицы, бедра. Сильные пальцы скользили по мне, оставляя свои следы.
Он будто метил и мстил.
Любил и ненавидел.
Он проверял меня, а мне так нужно было остаться. Я назад не вернусь. После того, как стояла перед ним на коленях — не вернусь.
— Я знала, на что шла. И я… отработаю эти деньги, — процедила сквозь зубы.
«Я уйду лишь тогда, когда заставлю тебя встать передо мной на колени, Давид Басманов», — пообещала я.
— Это твой выбор, — жестко припечатал он, — но обратного пути не будет. Имей в виду.
Я не успела почувствовать, как он снял с меня белье. Или попросту порвал его — наверное поэтому так сильно горели бедра. Порвал, обжигая нежную кожу. Безжалостно и отнюдь не нежно.
Он обезумел.
Я чувствовала его руки повсюду. На ягодицах, на груди, они были везде.
Он стянул с меня свою рубашку, оставил без всего и сказал:
— Ты должна ощутить границы дозволенного. Запомнить, с кем ты ведешь опасную игру, Жасмин.
Он двигался к самому сокровенному. Уверенно и непоколебимо. Я замерла, когда бедер коснулось что-то горячее. Замерла, боясь пошевелиться.
И поняла: одно движение, и он во мне.
Давид был обнаженным, он навис надо мной, желая овладеть. Шутки закончились. Мама, они закончились.
— Ты просто девчонка, посланная мне в качестве подарка. Просто тело. Ты — просто моя женщина.
— Замолчи…
— Таких берут в свое удовольствие, Жасмин.
— Замолчи… — взмолилась дважды.
Его руки надавили на поясницу, он приставил член ко входу. Я охнула.
В глазах потемнело от давления.
— Мне тебя подарили, Жасмин. А тебе заплатили, чтобы понравиться мне. Хорошо заплатили, учитывая твою невинность.
— Замолчи!
Я простонала, кусая подушку.
Готовясь к вторжению.
Я увидела, как изогнулись черты красивого мужского лица, как заострились его четко очерченные скулы. Давид Басманов был красивым мужчиной со своим грубым шармом, и каждая хотела бы оказаться на моем месте.
Каждая, но не я.
Я ненавидела его всем сердцем, но умело играла в любовь.
— Кстати, о твоей невинности, — он жестоко ухмыльнулся, — пистолет ты держала не как девственница, а как профессиональная убийца. Так что это нужно проверить.
Дыхание его обжигало, жарило кожу. Одно его дыхание приносило мне боль. Он мог войти в меня, мог ворваться.
Сделать больно мог, но медлил.
— Есть только одна проблема, Жасмин. Мне мало твоего тела.
— Почему? — я не понимала.
Я должна была стать женщиной Давида Басманова, чтобы проникнуть глубже. В его сознание, в его тайны. Я хочу уничтожить его изнутри, и если цена этому — невинность, то так тому и быть.