А я завис.
Все о другом думал.
— Я буду лезть, потому что на прошлой неделе ты подставил нас всех. Напряжение тебе снять надо, иначе так и будешь задания проваливать.
— Да блд, — я разозлился, — не напоминай, Антон. Тошнит и без тебя.
Это было правдой — после той ночи в лесу все пошло под откос. Я затянулся сигаретой, вспоминая, как крупно налажал.
Я сидел в засаде и отслеживал объект, когда в голове зазвучал ее смех. Тот самый — с примесью страха, ненависти и чересчур наигранного обожания. Да и не только смех — и волосы ее шелковистые перед глазами встали, и тело податливое. В штанах тогда затеснило, а в груди воздух так сперло, что я понял: эта девчонка мне под кожу въелась.
До одури въелась.
В итоге я подал сигнал слишком поздно, Антон среагировал с опозданием, объект заметил слежку и смылся с товаром.
Как вспомню ту ночь, так зубы от ярости скрипеть начинают.
Чтобы я из-за бабы…
— Ума не приложу, как нам товар вернуть. Этот ублюдок засел на дно.
— Женщину тебе надо, Дава. И кровь в голову прильет, и разум чистым станет.
Антон единственный знал о моем голоде. Он привез меня в Аргентум, заказал алкоголь и женщин. Сказал, надо развеяться. Я и сам это понимал, да только…
Это не девочка была, а беда. Все мысли были в Жасмин — я пытался разгадать эту головоломку, и ни хрена не получалось.
В ту ночь она решила сбежать. Я вернул оружие Алероеву, а когда приехал в лес, в доме Жасмин уже не было. Я сразу это понял по темным окнам и тишине вокруг.
Девочка не выдержала грубости.
Напора.
Не из того сорта она сделана.
«Не для меня», — подытожил я.
— Подойди, — я кивнул одной из девиц.
В пустых блядских глазах зажглась искра. Из пятерки девиц, приведенных напарником, я выбрал именно ее.
Хотя что там выбирать — всюду одинаковый ботокс. У кого-то больше, у кого-то меньше.
А у Жасмин все свое было.
Даже грудь своя, а у нее она не маленькая была. Я проверил специально. До последнего не верил, что своя тройка. На таком-то тоненьком теле.
Я улыбнулся. Бог ее этим не обделил.
— Меня зовут Аня, — брюнетка соблазнительно улыбнулась.
— Мне все равно, — я отмахнулся.
Когда она склонилась ближе, я тронул ее волосы. Хотел знать: они такие же на ощупь, как у Жас?
Нет.
У этой они жесткие, неухоженные. И запах от них шел масляный, приторный. Ненатуральный.
Жасмин даже пахла собой. Цветком и… собой. Я помнил ее запах. Пока еще помнил, хотя прошла неделя с плюсом.
— Как ты держишься? — недоумевал Антон, — я бы давно ее оприходовал.
— Я стал разборчивым.
— Чего? — напарник расхохотался.
— Подержав в руках бриллиант, не захочешь видеть фианит. Понял?
Антон резко поднялся с места со своей девицей.
— Ты бросай это, Давид. У нас завтра задание. Если и его провалишь — головы нам не сносить. Поэтому по-хорошему прошу — утоли свой голод. Я жить хочу, понял?
Он обернулся:
— А раньше, чтобы иметь бриллиант в своем арсенале, многим жизнь приходилось отдавать. Так что не стоит твой бриллиант того. Погубит еще, оглянуться не успеешь.
Я не сомневался: этот бриллиант мог погубить. В Жасмин не желание таилось, и не тяга к деньгам, — в ней чернота сгущалась.
Никогда и ни в ком этого не встречал. Моя эксклюзивная коллекция.
Я с силой сжал телефон в руках. И только так почувствовал вибрацию.
Я снял трубку, кивая брюнетке, чтобы отстала на время. Она притаилась на кожаном кресле, в помещении мы остались одни.
— Сколько лет, сколько зим, братишка! — я ухмыльнулся.
— Привет, Давид, — сдержанно ответил братец, — ты так и не появился у отца. Что это значит?
— Слушай, времени не было. Давай в другой раз.
— Где ты? Я сейчас приеду.
Я глянул на ожидающую Аню и рассмеялся:
— Ты не входишь в мою ночную программу, Рустам. Если только о подарке мне что-нибудь расскажешь.
— А что о нем рассказывать? Ты о том дне, когда тебя выпустили?
— Да, — сказал, думая о Жасмин, — хочу все знать, братец.
Последний раз мы с братом виделись в тюрьме, а темы для обсуждения есть.
Одна из них — Жасмин.
Хочу знать, где он ее нашел и ту информацию, что Алероеву нарыть не удалось. Тот сказал, все шито белыми нитками. Не подкопаться к Жас. Стоят за ней, причем крепко.
— Ну, у меня есть кое-какая информация, — в его голосе послышалось удивление.
— Тогда приезжай, — я довольно прищурился, — у меня охренеть как много вопросов по ней.
— Мне лучше не светиться. Найдешь меня на втором этаже, — добавил отрывисто.