Через год умерла и бабушка. Остались только я и дядюшка. Он взял надо мной опеку, даже не задумываясь. Правда, ему это с трудом удалось. Отец долго противился. Из принципа. Он давно не жил с моей матерью. Я иногда с ним случайно встречалась в торговых центрах, но всегда старалась убежать, чтобы он меня не увидел. У него жена новая есть и дети, кажется, двое. Когда узнал, что моя мама умерла, посочувствовал, обещал помочь и, конечно же, не помог. Я и до этого не очень сильно хотела с ним знаться, а после лживых обещаний твердо решила, что ближе дядюшки у меня отныне никого нет.
- Мы хорошо справляемся, - я сжала плечо дядюшки. – Она могла бы нами гордиться.
- Я на это надеюсь.
Ночью меня всё никак не отпускали тревожные мысли. Они сдавливали мою черепную коробку, вколачивались в нее. Когда я всё-таки уснула мне снился Бес. Он снова гнался за мной по лесу. Я убегала, падала и так больно от этих падений было, но в конечном итоге он словил меня. Я резко проснулась вся в холодном поту. Сердце быстро-быстро билось в груди, будто я, действительно, только что убегала.
- Сон, - пробормотала я сама себе, как бы успокаивая и вновь удобно устраиваясь в кровати.
В это утро тоже не было никаких звонков. Я сто раз перепроверила свой телефон, чтобы окончательно в этом убедиться. Нет. Пропущенные отсутствуют.
- Может, ты сегодня пропустишь учебу? - предложил дядюшка, когда мы сели завтракать.
- Нет. У меня сегодня сольфеджио и Наталья Александровна не потерпит чьего-либо отсутствия на своей ленте. Не хочу потом в субботу отрабатывать.
- А вдруг снова что-то случится?
- Если хотел бы что-то сделать, то уже сделал.
- Мы же не знаем, что у других людей может быть на уме.
- Больше Беса я боюсь только Наталью Александровну, - хотелось немного разрядить обстановку, но получилось не очень.
- Я сегодня буду на работе, но попытаюсь вернуться пораньше. Если что звони, но я, надеюсь, что до этого не дойдет.
- Хорошо.
Насколько иронично было то, что именно сегодня сольфеджио выпало из расписания. Наталья Александровна повезла своего ребенка на какие-то соревнования. Вика обрадовалась и начала созывать всех девочек в кафе, что было расположено неподалеку от консерватории. Я сначала согласилась, но потом немного подумав, решила всё-таки отказаться.
- Кира, ну что с тобой такое? – возмутилась Вика.
- Ничего, просто сегодня я немного занята.
- Подруга, что происходит? - Вика отвела меня немного в сторону и скрестила руки на груди. – И что с твоей щекой?
- Просто поцарапалась. Пустяки. Я, правда, сегодня никак не могу, но мы обязательно наверстаем упущенное.
Когда я вернулась домой, то дядюшки еще не было. Разогрев себе покушать, я уселась в гостиной и включила телевизор. Серия дурацкого, но забавного сериала про любовь даже не успела подойти к концу, когда домой вошел дядюшка.
- Со мной всё хорошо! Вернулась целой и невредимой! – поспешила я обрадовать дядю, но, когда он вошел в гостиную, улыбка тут же сошла с моего лица. – Что случилось?
- Ничего хорошего, - дядюшка был весь бледный. – Вот, - он бросил на журнальный столик какую-то бумагу с печатями.
- Что это?
- Сегодня в магазин привезли, - дядя устало опустился в кресло. – Каким-то интересным образом оказалось, что я уклоняюсь от уплаты налогов.
- Как так? Ты ведь буквально недавно ездил, чтобы уплатить или я что-то путаю?
- Нет, ничего не путаешь, но кто-то решил, что это не так.
- И что нам грозит? – я выключила звук на телевизоре.
- Ничего хорошего. Штрафы и возможно даже приостановление работы всех наших цветочных магазинов, - дядя взял бумажку, прочитал ее, затем снова бросил на стол. – Подонки.
- Но как такое может быть? Очевидно же, что это ошибка, а значит, ты ни в чем не виноват.
- Это я понимаю, но кто-то решил, что всё должно выглядеть иначе.
- Кто? – дядюшка на мой вопрос не успел ответить, мне позвонили. Это был скрытый номер.
Рано я радовалась. Бес просто пошел по иному пути. Так как я не хочу добровольно подчиняться его прихотям, он решил прибегнуть к рычагам давления, и эта тактика оказалась слишком подлой и грязной. Впрочем, если счесть, что все слухи, витающие вокруг Беса правдивы, то его поступок теперь не кажется таким уж удивительным и мерзким.