7. Ева
В комнате темно. Полоска света из кухни. Тонкая грань между мной и людьми, для которых я даже не человек. Разменная единица. Товар.
Дрожь не унималась.
Я слышала каждое слово, каждый звук и пошлый смешок. Слышала, как они обсуждали кого-то, кому сегодня ломали пальцы. Громко смеялись и чокались рюмками. И от каждого взрыва этого отвратительного гадского смеха я вздрагивала и не давала себе расслабиться ни на минуту.
Из кухни тянуло табачным дымом. Запах копченостей щекотал в ноздрях и доставал потревоженное чувство голода. Но больше чем голод внутри, во мне шевелился страх. Он прошелся холодом по спине и замер где-то в волосах. Затаился и ждёт, чтобы в нужный момент заставить ещё сильнее дрожать тело.
Сейчас напьются и неизвестно чем закончится.
Медленно но верно приближалась опасность.
Этот рыжий, с холодными, почти желтыми глазами. Лука. Щупал меня и обсматривал. Пошло, слюняво. В его глазах даже не желания секса, а желание издеваться, глумиться и насиловать. Желание увидеть сопротивление жертвы и делать ей ещё больнее, после каждого истошного крика. В его глазах смерть, я почти её увидела. Она затаилась там, в его желтых глазах.
Другой. Худой, некрасивый. Тоже страшный. Кот. Он, как тихий убийца. Стоял у двери и только маленькая, незаметная улыбка выдавала пошлое желание.
По сравнению с ними двоими этот Бес — нормальный человек.
Бес. Суровый, но не похож на психопата. Жесткий, но кажется не жестокий. Он большой и сильный, но сила его как будто готова направиться, как на плохое, так и на хорошее. Не знаю. Он не кажется убийцей. Хоть и бил пару раз. Но ведь я сама виновата.
Виновата в том, что не хочу находиться здесь, что хочу бежать?
Этот Бес — он тоже плохой. Но не такой, как эти двое.
Каждый звук из кухни вызывал новую волну дрожи. Стук, движение, шорох, заставляли бояться того, что может случиться. Я ждала.
Вот сейчас, ещё немного… ещё немного.
И не ошиблась — момент настал.
Громкий звук отодвинутого резко стула.
— Отсосет, как миленькая! — мерзкий, пьяный теперь голос Луки.
— Лука стой, не надо!
— Иди ты Бес. Я хочу трахнуть эту тёлку!
Тихая борьба. Щелкнул выключатель. Рыжий снова тут. Я зажмурилась. Всё.
Пьяный. Мерзкий.
Сглотнула. С ужасом представила что сейчас будет.
Он приближался, расстёгивая ремень брюк. Сзади показалась огромная фигура Беса. Он схватил рыжего за рубашку. Этот дернулся отталкивая. Тот схватил за руку, этот дернулся, выдернул.
— Нет. Я трахну её. И никто мне не помешает. Не лезь сюда Бес.
— Нет, я сказал.
Глухой удар. Рыжий согнулся. Повернулся. Неверящим взглядом посмотрел на Беса.
— Какого хрена? Ты спишь с ней, а мне нельзя!
— Идём отсюда. Она заложница — её трогать нельзя.
— Да когда это мы не трогали девок! Она шлюха Русого и я хочу её трахнуть.
— Она — его сестра.
— А мне насрать! Я хочу засунуть член ей в рот.
— Всё, хватит, — Бес подошел и потянул рыжего за рубашку.
В проёме показался Кот. Он с хитрой улыбкой на губах наблюдал за этой перепалкой. Искоса поглядывал на меня. Умным, всё понимающим взглядом. Он как будто знал что-то, чего не знают другие и это явно нравилось ему.
— Лука хватит, — сказал он.
— Какого хрена он не даёт мне её трахнуть? — возмущался пьяный Лука.
— Пошли лучше выпьем, а потом поедем к шлюхам.
Рыжий остановился, перестал сопротивляться. Пьяно вздохнул. Обернулся, глянул на меня, как на что-то уплывающее из рук. Покривил губу.
— Ладно, не сегодня. Потом.
Они вышли. Свет погас. И я почувствовала, как потекли из глаз слёзы отчаяния.
8. Бес
Лука уже настолько пьян, что не видит барьеров. Идёт куда вздумается, не слушает, не хочет подчиняться. Это его состояние я знаю, в нём он может даже убить. Просто, чтобы мы не спорили. Чтобы предмет спора не существовал. Он лез на меня, кидался. Сейчас ему всё равно чем закончится.
Ещё немного и мы передерёмся по-настоящему. Но даже в этом опасном и таком шатком состоянии что-то останавливало нас обоих, не давало сцепиться. Какая-то давняя чуйка. Мы оба знали — не нужно хвататься. Это последнее дело. Просто потому, что если схватимся, кого-то из нас будет уже не спасти.
Такое впервые. И я и он словно растерялись. При всей остроте момента, не лезли на ещё больший конфликт. Только толкались, смотрели друг на друга, острыми взглядами исподлобья, давая понять опасность ситуации для нас обоих.