– Ты что устроила, Леонова!? – орет он, а я поднимаюсь. – Ты как с гостями себя ведешь?!
– Он меня лапал! Я официантка, а не шлюха!
– Чет, Гарик, девочки у тебя какие-то дикие, – усмехается все тот же голос, а я от ненависти сильнее закипаю!
Разворачиваюсь резко и глазами впиваюсь в необычайно красивое лицо.
Первое мгновение даже теряюсь, забывая, что сказать хотела.
Странно, что такому мужчине требуется применять к кому-то силу. На такого бабы вешаться должны, проситься в постель пачками.
– Хотя красивые, тут не поспоришь.
Я все еще молчу, пытаясь придумать что-то очень остроумное, но вместо этого просто пялюсь на твердый подбородок, на черные, как смоль волосы, на глаза с прищуром. И все это сочеталось с великолепным, почти атлетическим телом, спрятанным лишь за белой футболкой.
– Дикими девочки становятся только, когда рядом звери, которые не могут выучить элементарные нормы поведения в обществе!
– О-о, – загоготали мужики, а Ренатович меня за локоть схватил, на ухо зашипел:
– Да ты хоть знаешь кто это? – кто? Мудак и хамло? – Сейчас же извинишься, иначе можешь искать себе новую работу.
– Я не буду извиняться! – шепчу под острыми взглядами, наполненными похотью. Всегда ненавидела свою внешность, только потому что каждый почему-то считает, что я обязана хотеть всех, кому понравлюсь.
– Тогда выметайся!
– Слушай, Гарик, а дай мне с девочкой наедине поговорить. Уверен, она просто стесняется при мужиках извиняться.
Мужики тут же понимающе хмыкнули и стали вытекать, как из меня уверенность. Почему я взгляд оторвать не могу, почему к полу словно приклеена, продолжая разглядывать совершенство мужского образа.
Мама мне всегда говорила, что есть такие мужики, которым не отказывают. Но я знаю, что такие мужчины как музейные экспонаты. Смотреть можно, трогать нельзя.
Это и придает мне силы отвернуться, только поздно, он уже так близко, что я запах его обволакивающий чувствую. По телу словно разряды легкого тока от его близости.
Буквально на языке ощущаю вкус его кожи, который мне только предстоит попробовать, если я не отомру.
– Ну что, девочка, будем извиняться? Я предпочитаю, чтобы при этом ты стояла на коленях.
Глава 2
Я кулаки сжимаю, готовая ему врезать, но можно отомстить за унижение иначе.
– Ну так чего вы ждете, раздевайтесь, – шепчу я как можно более томно, задирая и без того короткую юбку, он усмехается, словно не ждал ничего другого.
Тут же расстегивает ширинку, а я тем временем стягиваю резинку с волос. Всегда мечтала проучить такого мудака как он. Всегда мечтала встретить вот такого, идеального, и просто спустить его на землю за всех обиженных его внешностью женщин. Таких глупых, как моя сбежавшая мать.
Опускаюсь на колени, смотря на то, как он с ухмылкой спускает джинсы, оставаясь в одних черных боксерах, сквозь которые явно виден довольно внушительный агрегат. Часть розовой головки даже выскакивает из-под резинки, а вскоре и весь его пугающий ствол.
– Давай, детка, открой ротик пошире и покажи, как ты умеешь извиняться.
Я смотрю в эти наглые, красивые глаза, которые привыкли видеть только подчинение и лизоблюдство, а сама тяну руки к брюкам. Ловко связываю штанины ровно посередине.
– Давай быстрее, пока не запихнул член тебе в рот. Оближи его, покажи, как ты умеешь это делать…
– А ты сначала поймай меня, козел, – делая кувырок назад, тут же вскакиваю. Он от неожиданности делает шаг, смотря на меня с нескрываемой агрессией, и тут же валится у моих ног плашмя, в стиле лучшего комедийного кино.
А я не могу удержаться и делаю фото его голой задницы на свою старенькую камеру.
Он не успевает опомниться, как я сбегаю по лестнице вниз, расправляя юбку, и сразу в раздевалку на выход. Слышу в спину голос Ренатовича, но понимаю, что не вернусь, не буду работать там, где меня принимают за проститутку. Лучше начать все сначала, пусть даже бесплатно, в самом приличном месте.
И больше никогда не увижу мудака из третьей «ВИПки». Но машина у него красивая, я заценила, пока бежала.
Я иду вдоль набережной, в сторону метро. Смотрю вокруг, вдыхая теплый майский воздух, но все равно кутаясь в кофту от ветра. Безумное сочетание, как люди, что живут в Питере. От самых воспитанных, до самых буйных.
Вот и этот такой же. С виду приличный мужик, красивый, ухоженный, мечта, а не мужик. Но вел себя как зверюга похотливая.