Пронюхав, что с группой из МУРа приехал следователь из Прокуратуры России, то есть я, замнач райотдела развил бурную деятельность, призывая своих подчиненных работать тщательно и в то же время быстро. Кто-то выдвинул версию: мол, полковник, специально упал на портфель, чтобы его не нашли и не украли. Пришлось как бы про себя, но достаточно громко обронить, что сие предположение граничит с маразмом. Тем более что и судмедэксперт после первичного осмотра сделал заключение, что очень похоже на смерть от обширного инфаркта.
— Какого черта он тут лазил? — вопрошал, ни к кому конкретно не обращаясь, майор из райотдела. — Тут же ничего ихнего нет!
— Может, и есть, да мы с вами не знаем, — предполагаю я. — А может, он домой со службы шел…
Майор только с виду был прост, как классический участковый. Услышав мое последнее предположение, он покачал головой:
— Живет он не здесь. Мы личность устанавливали, документы смотрели, которые нашли при нем. Из документов, правда, одна офицерская книжка, но при ней блокнотик маленький, аккуратный, для того чтоб телефоны и адреса записывать…
— Он что, и свой туда записал для памяти? — спросил нетерпеливо Грязнов.
— Нет. Там на первой страничке, как теперь модно, анкетные данные владельца записаны — ФИО, так сказать, адрес и даже группа крови.
— Н-да, — бормочу — непонятно. К счастью или же наоборот, у нас своих дел хватает, так что выяснять обстоятельства смерти полковника Скворцова предоставим военной прокуратуре.
Майор с готовностью кивнул, но держался возле меня и как будто мялся, не решаясь спросить или попросить о чем-то.
— Товарищ Турецкий?
Я смотрю на Олега Величко, который с усердием стажера изучает безжизненное тело на стылой земле, и рассеянно отвечаю майору:
— Слушаю вас.
— Александр Борисыч, может, вы портфель заберете? Вам сподручнее будет по назначению передать. Может, там что-нибудь такое!.. Ну его! С нас и нашей наркоты хватит.
Я прекрасно его понимаю. Вспотевший, краснолицый, попивающий, наверное, служака, он прекрасно знает, что достиг потолка в своей карьере, подполковником ему не стать. А значит, и стремление одно — перекантоваться по-тихому пару лет до пенсии. Не дай Бог, с портфелем что случится, просто потеряется, а в нем государственная тайна! Не видать тогда майору хорошей пенсии.
— Хорошо, давайте.
И вот в моей руке легкий и солидный портфель из хорошей кожи. Не очень тяжелый.
Неугомонный Грязнов шепчет:
— Бумажки оттуда выкинь, а вещичку себе оприходуй. Классным «важняком» с ней смотришься!
Отвечаю в тон:
— Ага, тебя послушаешь, так погоришь на мизере!
Мы подходим к машинам, где в свете фар районный оперуполномоченный РОВД опрашивает трех парней, которые обнаружили тело. У ребят уже прошел хмель, они отвечают на вопросы скупо и, скорее всего, жалеют о том, что не ушли по домам после того, как позвонили в милицию, а остались ждать. Опер записал их фамилии и адреса, обстоятельства, при которых они нашли офицера, потом спросил:
— Вы его знаете?
— Нет, — вразнобой, но дружно отвечают пареньки.
— Тэ-эк, понятно…
Оперуполномоченный то ли устал, то ли ему скучно опрашивать свидетелей того, как человек просто умер в чужом дворе.
Воспользовавшись паузой, во время которой опер пребывал в задумчивости, я тоже задаю ребятам вопрос:
— Насколько я понимаю, вы все живете в этом дворе?
— Ну да.
— И этого человека вы видите здесь впервые?
Высокий, на полголовы возвышающийся надо мной, акселерат сказал, немного помявшись:
— Да нет, видели и раньше…
— Часто?
— Раза три.
— При каких обстоятельствах?
— Ну мы в беседке сидим иногда, базарим, курим. А он через двор проходит по дорожке, как раз мимо нас.
— В какое время это было?
— Вечером, после семи…
— А чем он вам запомнился?
— Мы один раз его решили на жлобство проверить. Он как раз мимо проходил. Я и говорю: мол, господин полковник, закурить не найдется? Народ часто шугается…
Неудивительно, мельком подумал я: все в черной коже, волосы дыбом, цепи на груди висят такие, что ими и убить можно…
— …боятся, в общем. А он ничего, подошел, говорит: какой я вам, пацаны, господин, а курить, говорит, вредно. Но пачку сигарет отвалил.
— Какие сигареты?
— «Винстон».