Он протянул Мари руку, чтобы помочь ей подняться на скалу, с которой стекал водопад.
— Я тебе верю, — пыхтела Мари, карабкаясь по крутому склону. — А здесь мы что будем смотреть?
— Считай это подарком на день рождения, — ответил Курт.
Ей бы хотелось не забираться наверх, а остаться внизу — наслаждаться озером и теплом, которое дарило чистое небо. На скале же, как и везде, было много деревьев, и ни неба, ни солнца за ними не видно.
Пока они поднимались, Мари поняла, что недооценивала размеры водопада. Она вся облилась потом и тяжело дышала, когда они достигли вершины. Раздражение чуть не овладело ею снова.
— Так на что тут смотреть-то?
Курт уже остановился, и она выдохнула. Разогнулась, а в следующий миг чуть не потеряла сознание от восторга. С вершины водопада Мари могла увидеть не только сам лес и верхушки деревьев, но и то, что было за ними. Слева отчетливо угадывались контуры зеленой горы. Той самой. Серые тучи немного мешали обзору, но Мари видела достаточно, чтобы узнать ее.
— Моя гора, — прошептала Мари. — Ты подарил мне мою гору.
Слезы тут же выступили ей на глаза, и она позволила им пролиться. Ведь это были слезы радости.
— Почему? — она резко повернулась к Курту. — Почему ты так добр ко мне?
Он выдержал ее взгляд, но ответил не сразу. Его лицо тронула тень тревоги, и Мари показалось, что Курт стал выглядеть на пару лет старше всего несколько мгновений.
— Это всё, что я могу сделать, — наконец сказал он. — Показать тебе жизнь, которую ты любила. Ты не заслуживаешь того, что с тобой происходит.
Мари промолчала. Ей бы хотелось трактовать его загадочный ответ как обычное сочувствие, но от еле уловимых ноток в его голосе по ее спине пробежал холодок. Ей показалось, что Курт имел в виду что-то еще. Что-то, никак не связанное с ее родителями или жизнью в городе. Ей снова вспомнился приказ бабушки бежать из этого места любой ценой.
Курт знает что-то ужасное про лес? И если да, почему ничего не говорит? Но Курт не видел, как эти вопросы промелькнули в ее глазах. Он смотрел на верхушки деревьев и сжал челюсти так сильно, что его лицо выглядело каменным.
Мари вздохнула. Что ж. Пока что она утешит себя тем, что Курт готов проводить с ней время даже без книги. И ему не сложно терпеть ее, даже когда она ведет себя, как избалованная девчонка. Может, она и не сбежит из леса, обреченная на жизнь без солнца, но у нее тут будет друг. И за это она была ему бесконечно благодарна.
Глава 4
— Меня не волнует, насколько свирепы князья Гардарики, — покачала головой Мари, тыкая пальцем в карту. — Быть узником на Утлагосе в сто раз хуже.
Курт схватил ее за руку и перевел ее палец на другой раздел страницы.
— Ты, видимо, забыла про пустошь Марены. Бабушку плохо слушала?
Пока Курт говорил, Мари втайне наслаждалась ощущением его пальцев на своей коже. Конечно, она никогда не сообщит о чем-то подобном вслух. Пока ее щеки не залились краской, она отбросила руку Курта и подскочила, пытаясь схватить свою книгу.
Но Курт был быстрее и успел перехватить ее. Он поднял раскрытую книгу над головой и расхохотался, наблюдая, как Мари пыхтит, стараясь до нее допрыгнуть
— А что ты делаешь? — прервал их голос сзади.
Мари замерла с вытянутыми руками. Курт сначала напрягся, но шумно выдохнул, когда увидел, кто стоит за его спиной. Мальчик лет десяти или, может, чуть постарше. Его вопрос был явно адресован Курту.
— Это она? — указал неизвестный мальчик на Мари.
— Кто это еще может быть? — язвительно ответил Курт.
Мальчик перевел взгляд на Мари и принялся беззастенчиво ее разглядывать. Она решила сделать то же самое. Его волосы, чуть светлее, чем у Курта, были так же грубо подстрижены, а лицо было таким же угловатым.
— Мари, это Криган, мой брат, — махнул рукой Курт. — Криг, это Мари.
— Привет, — сказала она.
Мальчик не спешил здороваться в ответ, всё еще изучая ее, но в итоге заговорил.
— Зачем ты смотришь на карты?
Мари открыла рот, чтобы ответить, но Курт ее опередил.
— Мари не здешняя. Ей нравится смотреть на родные места.
Это было правдой, конечно. Ранее утром они изучали карты ее родных холмов, которые рисовал дедушка. Но почему Курт не позволил ей ответить самой?
Криган еще немного помолчал, а потом тихо отметил:
— Отцу не нравится, когда ты здесь.
— А кто ему скажет? — сурово спросил Курт.
Прозвучало, как вызов. Братья внимательно смотрели друг другу в глаза, пока младший, наконец, не опустил взгляд.
— Я просто хотел напомнить, что сегодня тебе нужно быть дома пораньше, — пробормотал он.
— Я не забыл, — холодно ответил Курт.
Криган осторожно поднял глаза, мимоходом еще раз взглянув на Мари.
— Можно я с тобой останусь? — заскулил он. — Пожалуйста! Дядя Руперт обещал найти мне работу, когда я вернусь.
На этот раз ответ Курта был мягче.
— Мы уже говорили об этом, Криг.
Они обменялись долгими многозначительными взглядами, а потом Криган угрюмо кивнул. Не сказав больше ни слова, он, шаркая, направился прочь.
— Зря ты с ним так, — с улыбкой сказала Мари. — Вообще-то мне тоже нужно скоро идти.
Она взяла у Курта книгу.
— Так рано?
Мари пожала плечами.
— Утром отец вспомнил про мой день рождения и выделил мне денег на новые платья и плащ. Мои становятся маленькими.
Курт презрительно скривился.
— Три месяца прошло. Что-то он припозднился с подарками.
— Да, но это лучше, чем ничего.
Пока Курт провожал ее до опушки, она прокручивала в голове разговор с отцом. На самом деле она немного приврала Курту. Отец не вспомнил про ее день рождения сам. Утром он ворвался в дом и был таким взволнованным, что чуть не уронил стул.
— Мари! — воскликнул Варин. — Нужно поговорить.
Он принялся рассказывать дочери, которая готовила кашу к обеду, о приближающемся Осеннем празднике. Конечно, она уже про него слышала. Последние недели все в Валде только о нем и говорили. Не с ней, разумеется, но обрывочных разговоров было достаточно, чтобы Мари поняла, что праздник пройдет после богослужения в канун Дня всех святых.
— Танцевать тебе еще рано, — сказал Варин, — но на сам праздник я тебя отпущу, тебе ведь скоро четырнадцать. И мы можем себе позволить…
— Мнеужечетырнадцать.
Мари произнесла это стальным голосом. Ей казалось, она уже простила отца за его оплошность, но гнев всё-таки поднялся снова. Обида вернулась и накрыла ее с новой силой.
— Уже? — растерянно прошептал Варин. — Когда…
— Три месяца назад.
Мари закончила нарезать хлеб и подняла взгляд на отца. Он стоял с открытым ртом.
— А почему я пропустил? Что я…
— Ты пил.
Обед они ели в звенящей тишине. Варин бросал на дочь виноватые взгляды, но она на них не отвечала. Боялась, что сорвется на крики и обвинения. Перед тем, как уйти обратно в кузницу, отец бросил рядом с ее тарелкой кошель с монетами.
— Сходи к портному, — тихо сказал он. — Пусть сделают несколько платьев, которые понравились бы матери. И плащ. И вообще купи всё, что тебе нужно.
Мари ошеломило количество монет, когда открыла кошель.
— Отец, я не могу…
— Можешь, — сказал он, заправляя штаны в сапоги. — И я могу какое-то время обойтись без эля.
С этими словами он вышел из дома.
— А какого цвета будет твой новый плащ? — спросил Курт, выдернув Мари из мыслей.
Они уже стояли на краю леса.
— Снова красный?
— Не знаю, — пожала она плечами. — Мама любила этот цвет, но может, мне пора выбрать что-то другое.
В ее груди шевельнулась боль, когда она вспомнила, как мама была красива в ярко-красных платьях. Амалия всегда говорила, что этот цвет идет и Мари.
— Было бы умнее выбрать что-то темное, но… — глаза Курта блеснули. — Без красного плаща я не смогу тебя найти, когда ты в снова потеряешься в лесу.