Мари замялась, а потом посмотрела Курту прямо в глаза.
— И ты тоже утратишь человечность?
— Особенно я, — усмехнулся он. — Моя волчья кровь еще гуще, чем у всех остальных.
— Почему?
Она затаила дыхание.
— Тот колдун был моим предком.
В его золотисто-карих глаз вспыхнула ярость, и Мари отвернулась, закусив губу. Всю следующую часть поселения они исследовали молча. Им встретилась пара человек, которые мило их поприветствовали, но большинство просто одаривало их горестными взглядами.
Они вышли на окраину города. Дома и люди закончились. Теперь они углубились в лес и просто гуляли, и у Мари сжалось сердце. «Совсем как в детстве». В голове у нее крутились вопросы, и она задумалась над тем, как правильно и тактично их задать.
— Мари, стой на месте.
Голос Курта прозвучал низко и строго. Мари сообразила, что в задумчивости отошла немного в сторону и принялась блуждать между деревьев, как привыкла. Удивленная, она повернулась к Курту и проследила за его взглядом.
Он смотрел на землю под ее ногами, где всего в паре футов лежало гнездо поросят.
— Медленно иди ко мне, — сказал Курт. — Ничего не говори.
Мари затаила дыхание и отступила назад, собираясь сделать, как он сказал. Но оглушительный треск ветки, на которую она наступила, эхом прокатился по деревьям. А за ним раздался пронзительный визг — одна из маленьких свиней проснулась.
Мари сковал ужас. Что-то огромное и свирепое неслось на нее с дикой скоростью. Всё, что она успела разглядеть за одну бесконечную секунды — глаза-бусинки и ощетинившийся мех. Свиноматка приготовилась к атаке, и у Мари промелькнула мысль, что не так, так эдак этот лес ее всё-таки убьет.
Но она не успела даже вскрикнуть, когда сзади послышался злобный рык. Пятно серебристой шести пронеслось мимо и набросилось на свиноматку. Сила удара волка повалила ее на бок, но она тут же вскочила и укусила его за шею.
Онемевшая от страха, Мари наблюдала, как два зверя катаются в кустах, рычат, щелкаются пастями и обмениваются визгами. Казалось, что это никогда не закончится, но всё закончилось в один миг.
Свиноматка уселась перед своим гнездом, а волк остановился напротив нее.
— Курт, — полушепотом позвала Мари. — Пойдем. Она просто защищала поросят.
Только сейчас ей пришло в голову, что она не задала Курту самого главного вопроса — как ей вести себя с волком, в которого он превращается? Слышит ли он ее? Понимает ли ее речь?
Это всё еще человек или полностью зверь? И, что самое важное, насколько он опасен для нее?
Воспоминание о том, как Курт показывал ей олененка, вселяло в ее сердце надежду. Ни одна в мире магия не превратит того заботливого мальчика в кровожадного монстра.
Волк и свиноматка смотрели друг на друга, а Мари решила рассмотреть Курта. В волчьем обличии он был ростом примерно с ее талию и оставался таким же жилистым и крепким. Его серый мех почти блестел в тусклом свете леса.
Мари рискнула сделать шаг и протянуть к нему руку. Без малейшего предупреждения огромные челюсти сомкнулись у ее запястья. Она отпрянула. Его глаза казались все еще человеческими, но в них не было ни следа понимая или узнавания.
Ей потребовалось мгновение, чтобы осознать, что Курт только что ее чуть не укусил. Паника затопила ее разум, когда она поняла, что волк снова рычит — и на этот раз на нее. Не зная, что делать, Мари начала медленно пятиться.
Отступив на два шага, она решила, что пора. Она развернулась и побежала так быстро, как только могла. Прошлой ночью, перед сном, она представляла себе тысячу и один способ побега, но ни в одном не могла представить, что ей придется убегать от Курта.
Она бежала бесцельно, движимая только страхом, и не знала, как долго это может продолжать. Отчаяние и ужас заставили ее задыхаться, когда она услышала, что преследователь приближается.
Курт был прав. Как бы быстро она не двигалась, ей ни за что не убежать от волков.
Мари нырнула за широкое дерево и старалась разучиться дышать, чтобы Курт ее не услышал.
Когда шаги стали ближе, от страха она даже не сразу поняла, что они человечьи, и что рычания больше нет. Всё, что у нее получалось, это молить Создателя послать ей быструю смерть. Только когда Курт нашел ее за деревом, она увидела, что волк больше не главный.
— Мари, прости!
Она вдруг обнаружила, что больше не стоит — она сидит на корточках, скорчившись под деревом, обхватив голову руками. И самый громкий звук, который она слышит — стук собственных зубов.
— Мне так жаль, — прошептал Курт, опускаясь рядом с ней на колени.
Он попытался протянуть к ней руку, но она вздрогнула и отшатнулась. Боль в каждой черте его лица не могла изменить положение. Увидев, на что он способен в своей волчьей форме, Мари еще не готова была принять его как человека. Если вообще когда-нибудь будет готова принять.
У нее не укладывалось в голове, что Курт и чудовище, которое гналось за ней — это одно и то же существо. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось его прикосновений.
— Давай хотя бы найдем место поудобнее, — предложил он.
Мари замотала головой и спрятала лицо обратно в руки. Курт вздохнул и покорно отошел, сев под деревом напротив. Получив немного свободного пространства, Мари сделала судорожный вдох и попыталась собраться с мыслями.
Это не должно было стать таким сюрпризом. Курт же прямо сказал ей, что он волк. Чего она ожидала? Что он смирно сядет у ее ног и попросит почесть ему за ушком?
И всё же она не могла вообразить, что именно представляло собой его проклятие, пока не испытала его на себе. Она вдруг вспомнила, какими взглядами встречали Курта жители Валда. О, теперь Мари поняла природу их страха. И она ненавидела этот страх. Найдя в себе силы открыть глаза и поднять голову, она осторожно взглянула на Курта.
Он сидел, прислонившись спиной к дереву, и направил взгляд в пустоту. Ей показалось, он даже не моргал. Мари заметила, что серые круги под его глазами стали больше. Интересно, удавалось ли ему поспать в последние дни, когда столько навалилось?
Чтобы подавить в себе порыв сочувствия, Мари заставила себя говорить.
— Поэтому так много умирает?
Курт не ответил, просто продолжил тупо смотреть в лес.
— Курт!
Он вздрогнул.
— Да?
— Ты говорил, что твоя мать была четвертой. Почему так много умирает? — Мари старалась звучать спокойнее. — Это из-за таких вот… случайностей?
Стыд и понимание отразились на его лице, и он опустил взгляд в землю.
— Иногда. Но это случается только с невестами. После свадьбы магия защищает Чистую Кровь от любого вреда, которую могут причинить волки. Вот почему мы стараемся всё сделать быстро. У нас есть месяц до того, как заклятие умрет, и мы утратим человечность. Ради женщин стараемся не ждать.
— А почему тогда жен умирает так много? — Мари приподняла бровь.
Курт заерзал у дерева.
— Не знаю. После свадьбы многие начинают чахнуть. Отец говорит, что это просто из-за их слабости, но мне всегда казалось, что это что-то другое.
Он поднял на Мари встревоженные глаза, наблюдая за ее реакцией. Видя его искреннее раскаяние, она смягчилась, сама того не желая.
— Значит, когда ты оборачиваешься в волка, ты не можешь себя контролировать?
Курт поморщился.
— Некоторые не могут контролировать даже сам процесс. Страх нас меняет в первую очередь. Многие хотят оставаться людьми, а чтобы править над животным, нужно отказаться от части человечности.
Он фыркнул.
— Некоторые на это идут. Например, такие, как мой дядя. Он готов жертвовать волку, сколько угодно. Но большинство из нас предпочли бы терять контроль над зверем, но сохранить в себе человека. Когда ты оборачиваешься, инстинкт берет верх, и должно пройти время, чтобы успокоиться и справиться с этим.