— Похоже, всё не так уж плохо, — сказала Мари, набирая воды.
Курт уселся на землю и откинулся на каменную стену маленького колодца.
— По крайней мере, у дедушки на лбу след от удара, а не от укуса, — посмеивалась Мари.
— Я не боялся его, я был зол, — пробормотал Курт. — Он говорит, что мне нужно обрести покой, а потом снова и снова колотит меня этой проклятой палкой.
— Ну, тогда попробуем кое-что новое.
Мари осторожно прикоснулась тканью к ране Курта. Когда кровь остановилась, Мари даже стало немного грустно. Она обнаружила, что наслаждается этим моментом и хочет, чтобы он продлился еще немного. Было что-то теплое и комфортное в том, чтобы заботиться о Курте. Будто именно для этой цели она вообще была рождена.
Ей нравилось прикасаться к его лицу и поворачивать его туда-сюда, чтобы промокнуть щеки и лоб. Когда Мари закончила, то поняла, что Курт пристально смотрит на нее, а не отводит в смущении глаза, как это делает она сама.
Его глаза выглядели голодными и вглядывались в ее лицо так, будто никогда не видели его прежде. Ее пальцы задержались на подбородке Курта дольше, чем требовали приличия, и Мари почувствовала, что у нее сбилось дыхание.
— Если вы собираетесь спуститься с горы до темноты, идите сейчас! — крикнул Ленз из дверного проема. — Я хочу, чтобы ты вернулась домой к ужину, Мари. И помни, я всё вижу!
Мари глубоко вздохнула и закрыла глаза, пытаясь совладать с собой и ответить ему спокойнее.
— Хорошо, дедушка.
Как только они услышали, что дверь захлопнулась, Мари швырнула тряпку в каменную стену колодца, позволив себе небольшую вспышку раздражения.
Курт встал на ноги, и Мари взяла его за руку, увлекая за собой на дорогу, а потом вверх по тропинке и в гору. Она отбросила лишние мысли и решила, что сегодня ее настроение будет хорошим.
Пяти последних лет будто бы не бывало — Мари хотелось перейти на бег. Она могла выйти к своей любимой горе даже с завязанными глазами. Хруст камней под ногами был для нее самым желанным в мире звуком.
Забавно, но когда-то тропа, ведущая наверх казалась Мари гораздо круче.
Ни Курт, ни Мари не проронили ни слова, пока поднимались. Она несколько раз оглядывалось на него и неизменно видела удивление в его глазах. Это заставило ее улыбнуться еще шире. Да, по этой горе подниматься гораздо проще, чем по лесному водопаду.
Ничего Мари не хотелось сильнее, чем чтобы Курт полюбил ее гору так же сильно, как она сама.
Примерно через полчаса они остановились на уступе, таком же широком, как ее спальне. Отсюда открывался обзор на долину — линии виноградников прерывались небольшими домами и садами, а еще пастбищами для рогатого скота и овец. Видно было даже несколько прудов, отражающих кристально-голубое небо.
Мари услышала, как Курт нервно вздохнул. Она закрыла глаза и улыбнулась, вдыхая ароматный воздух.
— Не смотри вниз, — предупредила она Курта, не открывая глаз.
— Ты уверена, что тут безопасно? — пробормотал он.
— В детстве я приходила сюда каждую неделю и ни разу не упала.
Мари открыла глаза и взглянула на Курта. Он выглядел настороженным.
— Это лучшее место, чтобы дышать, — сказала она. — Здесь ты не задыхаешься между деревьями, отрезанными от солнца.
— В лесу можно дышать, — усмехнулся Курт, а потом поддразнил ее: — И в моем мире тебе не кажется, будто ты вот-вот упадешь с его края.
Мари чуть было не накрыло волной разочарования, но Курт тут же послал ей теплую улыбку.
— Но ты права. Тут очень красиво. Это особенное место.
Он сделал паузу и добавил:
— Я всегда пытался представить, как выглядит небо за пределами леса, но такого представить не мог.
Они немного помолчали.
— Чего я не понимаю, так это почему люди вообще остаются в Валде, — тихо начала рассуждать Мари. — Если бы я была одной из них и у меня был бы выбор между темным лесом и всем этим…
— Начнем с того, что большинство людей не так хорошо осведомлены, как ты или твои бабушка с дедушкой, — Курт игриво взъерошил ее волосы. — Ты видела свободу и выросла на волшебных историях, а жители Валда ничего другого не знают. У них просто всё всегда так и было.
Он перевел взгляд в небо. Там плыли редкие пестрые облака.
— Мой народ хочет сбежать из леса из-за проклятия, но на самом деле большинство понятия не имеет, что делать за пределами нашей деревни.
Поколебавшись, он продолжил:
— После того, как Ильзе и Ленз сбежали, мой дед запретил кому бы то ни было покидать деревню без особого приказа, — Курт взглянул на Мари почти смущенно. — Я первый с тех пор нарушил правила.
Мари улыбнулась его признанию. Затем она замялась, но всё-таки решилась на вопрос, который ее интересовал.
— А… А какими были твои родители? Я имею в виду, как пара.
Курт пожал плечами.
— Не идеал, конечно, но я и правда не замечал, что что-то не так лет до двенадцати, — он грустно вздохнул. — Отец любил маму, но не всегда знал, как это показать. Но он старался. Искал способы заставить ее улыбнуться, чтобы она чувствовала себя как дома. Он… его ранило, что он так и не смог пробудить в ней желание остаться. Искреннее.
Мари снова закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Думаешь, оно того стоило? — спросила она спустя полминуты тишины. — Приходить сюда, рискуя всем ради моих догадок?
Курт шагнул к ней ближе. От взгляда его золотисто-карих глаз ей стало даже теплее, чем от солнца.
— Да, — ответил он самым серьезным. — Сюда стоило прийти хотя бы для того, чтобы понять, почему ты такая странная.
Мари хохотнула и шлепнула его по руке.
— Эй! Я не странная!
— О, это не твоя вина, — невинно ответил он. — Просто горный воздух заставляет делать сумасшедшие вещи.
— Какие?
— Такие.
Не колеблясь, он наклонился и нанес ей быстрый и звонкий поцелуй в щеку. А потом бросился бежать дальше по горной тропе.
— Курт!
Мари, смеясь, бросилась следом.
— Курт, осторожнее!
Когда она догнала его, он уже стоял на уступе выше, снова благоговением глядя на долину. Мари замерла, неспособная оторвать от него глаз. Курт повернулся, чтобы посмотреть на нее, и его лицо опять стало серьезным, а его темно-каштановые волосы развевались на ветру.
Он подошел к ней и взял ее за руки. Когда он заговорил, то почти перешел на шепот.
— Даже если ничего не получится, — сказал он, — то ты уже дала мне больше, чем любая чистокровная любому вожаку до нас. На смертном одре я смогу с чистой совестью сказать, что мы пытались.
Он обвил ее талию одной рукой и притянул к себе. У Мари перехватило дух. Аккуратно, свободной рукой, он взял ее за подбородок и приблизил ее лицо к своему.
Мари чувствовала, как безрассудно бьется ее сердце. Или это его? Где чье сердце было не разобрать.
Золотые блики солнца отражались в его глазах, на мгновение заставив ее поверить, что сейчас он раствориться в облаке магии. Но сильные руки, которые держали, были очень теплыми и очень настоящими. Мари поймала себя на том, что смотрит уже не в его глаза, а на его губы.
Курт начал медленно наклоняться, когда голос Ленза врезался в волшебную тишину момента.
— Мари! Скоро стемнеет! Я хочу, чтобы ты вернулась домой!
Она разочарованно выдохнула и закрыла глаза.
— Нужно было забраться выше, — сердито проворчал Курт.
Мари неохотно отстранилась от него, чтобы взглянуть вниз. Дедушка смотрел прямо на них.
Она взяла Курта за руку и, изо всех сил стараясь улыбнуться, потянула его за собой.
— Давай, горный козлик. Научим тебя отсюда спускаться.
Глава 18
Следующие несколько дней Мари казалось, что она ходит по облакам. Это было странно, учитывая, что ничего такого не произошло и, по сути, всё осталось, как прежде. Курт еще не обрел покой, а дедушка всё еще не мог начать относиться к нему без предубеждения.