“Приезжай ко мне, пожалуйста…” — болью отдавалось в сердце, и я все-таки решила позвонить Ричарду. Сейчас, когда все уже случилось, у меня теплилась надежда, что он отпустит меня к Исабель в Мадрид хотя бы на пару дней.
Немного поколебавшись, я нашла заветный номер и нажала на вызов.
— У тебя есть две минуты, — коротко произнес он.
На заднем плане слышался голос Дугласа, и я, понимая, что Ричард готовился к очередному совещанию, быстро начала:
— Нари мне сказала, что я лечу на свадьбу.
— Да. Вылетаешь десятого в шесть вечера. Распланируй свои занятия на неделю.
— Хорошо, — готовясь к главному вопросу, ответила я и, понимая, что у меня мало времени, быстро произнесла: — Палома сказала, что Ибби в реанимации. В тяжелом состоянии. Можно я поеду к ней хотя бы на день? Я уговорю Палому или Сиену. Мы вместе поедем…
— Нет, — отрезал он.
Вспомнив о событиях, происшедших с семьей Медина, к которым, по моему мнению, приложил руку Баррет, я спросила:
— Мне грозит опасность от них?
— Нет, — был его ответ, и я понимала, что он имел в виду — “у ребенка есть родители, а тебе там делать нечего”. Он был прав, и все же малышка была в реанимации и ранее прсила меня о помощи.
— Она всего лишь маленький ребенок, — попыталась объяснить я, но понимала, что мои слова уходят в пустоту. Барретт завершил разговор.
Я думала, что мои испытания прошли, но, как оказалось, судьба мне приготовила еще один “подарок”.
Это произошло на следующий день после разговора с Ричардом. За день до вылета в Сингапур, хотя мне по большому счету совсем не хотелось веселиться — на душе было пасмурно. Я уложила чемодан, отказавшись от помощи Авроры, когда на полке завибрировал телефон, высвечивая имя “Ибби”.
— Ибби, хорошая моя, как ты? — выпалила я в трубку, но ответила не она, а ее мать.
— Она бредит и повторяет ваше имя, — тихо произнесла она, и я никогда еще не слышала у сеньоры Медины такого голоса. Он был разбитым и просящим.
— Как она? — аккуратно спросила я.
— Очень плохо, — выдохнула она и тихо заплакала.
Я услышала на заднем плане тихий голос Изабель. Она бормотала что-то неразборчивое, но мне не нужно было вслушиваться в слова, чтобы понять, что именно она говорила — я узнала этот шепот из сна.
Женщина больше ничего не сказала и дала отбой, но я понимала, почему она позвонила — она молила меня о помощи, как мать, которая готова была молиться и Богу, и Дьяволу, лишь бы спасти ребенка.
Я закрыла глаза и, прислонившись к стене, сползла вниз. Всё это казалось одним сплошным кошмаром, не только для семьи Медины, но и для меня.
На протяжении нескольких недель можно было наблюдать как поворачивается Колесо Судьбы, слышен был даже звук, с которым оно движется, безоговорочно ведя к определенному развитию ситуации, где у каждого были свои роли. Такое ощущение, что все было предопределено свыше — Аннушка уже разлила подсолнечное масло, когда я, планируя приехать в Испанию, решила привезти эти картины с собой. Сами по себе они были безвредны, но, попав на испанскую почву, стали миной замедленного действия, ожидая в тиши комнаты своего звездного часа, став в определенный, НУЖНЫЙ Судьбе момент катализатором для активных действий. Эта цепочка событий, неотвратимых и по отдельности невинных, но вместе составляющих Нить Судьбы, поражала.
Приезд в Испанию — знакомство с Алехандро — сближение с Ибби — работа преподавателем в волонтерском центре — случайный визит Ибби — случайная возможность увидеть картины в почти свободном доступе, и вроде бы фото удалены. Но рукописи не горят.
И я не снимала с себя вины за то, что стала начальным звеном этой цепной реакции, которая привела к тому, что сейчас маленький шестилетний ребенок лежал в реанимации.
Сейчас, сидя на полу своей спальни, я сквозь пелену слез смотрела на собранный чемодан и, вспоминая события давно минувших дней, понимала, что судьба в очередной раз поставила передо мной ВЫБОР.
Бонусная глава 75
Алехандро стоял в просторной гостиной своих городских апартаментов, которые занимали половину этажа, и, отпивая из бутылки воду, внимательно слушал диктора, который вещал с плоского экрана телевизора, висевшего на стене. Отпив еще немного воды, он сморщился от дискомфорта в грудной клетке и, подойдя к окну, бросил взгляд вниз.
Прослушав новости, вернее, то, что его интересовало, он кивнул и, подхватив кожаную куртку, торопливо направился к выходу. Он и так задержался. Расстояние от Саламанки до больницы было небольшим, но чертовы пробки напрягали.
Отец в свое время отговаривал его покупать квартиру в центре именно из-за проблемы шума и заторов, но он не послушал. Пусть и со стартовым капиталом от отца, который Алехандро получил за успешную учебу в бакалавриате и поступление в магистратуру, но прибыль Алехандро поднял на удачном вложении в акции и жилье, которое посчитал для себя комфортным.
Алехандро лавировал на своем Порше по направлению к больнице в бесконечной череде машин. Он посмотрел в зеркало заднего вида. Сопровождение, на котором настоял отец и от которого он всегда отказывался ранее, не отставало. В очередной раз попав в затор, он резко вырулил и вклинился в параллельный поток. Сзади послышался клаксон, но Алехандро, не обращая внимания, выругался в поисках нового просвета и продолжил прокладывать дорогу к медцентру.
Мысль заехать в квартиру и переодеться, пока Ибби спит, уже не казалась ему такой удачной. Впрочем, стояние в пробке позволяло упорядочить сознание.
С момента как похитители его отпустили, прошли сутки. Высадили за городом, в одном из мигрантских кварталов, где нелегалов больше чем тараканов. И то, что его смарт в момент похищения остался в тачке, в кармане куртки, было удачей. Иначе сломали бы, и он впоследствии остался бы без связи. Но, добравшись до квартиры, он узнал, что Ибби ночью увезли в больницу, и ад продолжился.
В салоне раздалась трель сотового. Он бросил быстрый взгляд на приборную доску в надежде, что звонила мать из больницы с хорошими новостями, но на экране высветилось “отец”.
Алехандро сдавил руль. Он встречался с отцом несколько раз в больнице, но поговорить им так и не удалось. Мама была не в курсе истинных причин случившегося. Она видела только то, что ей позволил увидеть отец. На Медину-старшего началась охота, но как только Алехандро отпустили, отец ее успокоил словами “Была проведена операция силовиками под грифом “секретно”. Всё улажено. Ситуация под контролем. Оснований для беспокойства больше нет”. У мамы, которая понимала, в какой цейтнот попал отец в связи со скорыми выборами, не было оснований не верить. Она, конечно, волновалась относительно “киднеппинга”, но видя, как Алехандро и отец разгуливают без дополнительной усиленной охраны, успокоилась.
Но Алехандро понимал — серьезный разговор с отцом дело времени. Он вырулил в очередной просвет на соседней полосе и ответил на звонок.
— Ты где? — голос отца, как и прежде, звучал уверенно, но в нем слышалась усталость.
— Застрял в пробке. Скоро буду. Ты в больнице?
— Нет. Еще на работе.
— Я слышал новости. Суарес подал в отставку.
— Так и должно было быть, — ответил отец, и Алехандро кивнул. Суаресом пожертвовали, как пешкой.
— Как обстановка?
— Терпимо, — коротко ответил отец, и Алехандро вновь кивнул. Отца не тронули.
— Когда освободишься? — спросил Алехандро и, продолжая лавировать, перестроился в левый ряд.
— Не раньше восьми. Что с учебой?
— Все под контролем.
— Держи меня в курсе относительно состояния Исабель.
— Хорошо.
— Ты показывался врачу?
— Уже говорил, я в норме. Губы не разбиты, фингалов нет, челюсть на месте.
— Я не мама. Мне мозги не промывай. Тебя обрабатывали профессионалы, а не вышибалы дешевого клуба.
Алехандро скривился от воспоминаний.