- Мам, я уверен, - вновь бросил он на меня взгляд “не принимай меня за маленького” и добавил: - Папа тоже не отмечает и работает.
- Ну папа же не возражает, чтобы ты отмечал свои праздники, как тебе нравится, - я внимательно смотрела на сына. - Если тебе хочется...
- Нет. Мне неинтересно, - перебил сын, а я, улыбнувшись, в шутку спросила: - А мне можно праздновать?
- Ты мама. Тебе можно, - уверенно кивнул Рик.
- Спасибо, - улыбнулась я и, наблюдая за его серьезным лицом, в очередной раз пыталась сдержать порыв его приласкать.
Я старалась не изнеживать сына лаской, не перегружать его своей любовью и поцелуями и не только потому, что для воспитания мальчика-разума, коим являлся мой сын, чрезмерные нежности были излишни. Еще год назад я отчетливо почувствовала, как Рик сам начал обозначать границы своего пространства, и поняла, что не стоит вторгаться в его личное поле, даже на правах мамы. Он знал, что я люблю его, и этого для сына было достаточно.
- Торт в школу уже готов. Аврора привезет его вам к ланчу, - вместо этого произнесла я.
Рик коротко кивнул, давая понять, что празднование его не очень интересует, и погрузился теперь уже не в мой смарт, который обычно забирал на время поездок, а свой личный.
- Ты помнишь, да? Не превышать лимит времени, отведенный на игры и гаджеты. Иначе смарт будет блокироваться и работать только на звонки.
- Да, помню, - недовольно опустил он уголок рта, и я вновь мысленно улыбнулась, отмечая как он похож на отца в мимике.
Ричард перед тем, как отдать телефон мне, покопался в настройках, и я была уверена, что таким образом он взял телефон сына под полный контроль. Так же, как и iWatch, которые Рик носил вот уже год.
Наблюдая, как сын без труда ориентировался в смарте, активировал программы и порхал пальцами по сенсорному экрану, я улыбнулась. В отличие от Ричардов, с техникой я была на “вы”, и Барретт часто сам настраивал гаджеты по моей просьбе. Правда, с недавних пор, когда сын начал брать мой смарт, эта функция перешла к нему.
Между тем сын снял часы с руки и начал их синхронизировать со смартом.
- Нравится подарок? - тихо спросила я, поправляя его непокорную прядь, вихрившуюся между двух макушек. Эта особенность тоже перешла Рику от его отца.
- Круто, - кивнул он. - Последняя модель.
Я вспомнила, как еще до завтрака Рик набрал СМС-ку Ричарду “Супер. На связи”, и улыбнулась.
У нас в доме было безоговорочное правило. Если папа работает и нам нужно что-то у него спросить, мы отправляем СМС и ждем, пока он освободится. За исключением форс-мажора, или каких-то неотложных вопросов, которые требовали сиюминутного ответа. Рик знал, что отец в Вашингтоне, на важной встрече, и я была рада, что сын не только понимал эти правила, но и принимал их.
Уже перед выездом в школу ему пришло короткое “ОК”, и я чувствовала, что мой Дьяволенок остался доволен. Ему не нужно было громких слов или ярких поздравлений, они с отцом были на одной волне, а я лишь старалась укрепить эту связь между ними.
Рик не был разговорчивым ребенком, но и замкнутым его тоже нельзя было назвать. Скорее он, как и отец, не любил пустых разговоров и изъяснялся коротко и только по существу.
Когда мы ехали в школу, я иногда заводила беседу на интересные темы, невзначай проверяла еще раз его домашние задания, если таковые были, и очень любила подобные моменты. Правда, сегодня с утра мой телефон не умолкал. Сначала позвонили доктор Митчелл и Сандерсы, затем Макартур и ребята с базы, а сейчас Рик принимал поздравления из Сингапура, несмотря на поздний час в Азии.
Дуглас и Нари. Такие близкие и родные. Всегда готовые прийти на помощь.
Если в Дугласе практически не произошло никаких изменений, за исключением того, что он стал еще жестче из-за расширяющегося бизнеса в Азии, то Нари за эти годы очень изменилась. Она повзрослела, в ее жестах появилась сдержанность, а в рассуждениях мудрость. Рядом с Дугласом она расцвела и стала неимоверно женственной.
Два года Нари пыталась родить ребенка, но из-за резус-конфликта не могла сохранить беременность и уже в первом триместре теряла малыша. Этим летом, когда мы отдыхали в Сингапуре, она по секрету мне сказала, что вновь беременна, и каждый раз, когда она выходила со мной связь, я боялась плохих новостей. Однако сегодня, видя на экране ее сияющую улыбку, слыша ее счастливый голос, я знала - она в порядке.
- Теперь можно звонить на мой личный номер... - говорил он Дугласу, и я ловила тихую эмоцию сына. Дело было совсем не в хвастовстве - я всегда внушала Рику мысль, что уважение нужно заслужить своим умом, личными достижениями, а не папиными деньгами, и Рик, к моей большой радости, внимал этим словам.