Однако, несмотря на разницу в менталитете, я была рада видеть Лолу и всех ее родственников - они тоже стали еще одной страничкой в моем фотоальбоме памяти.
За это время в семействе дель Алькасар тоже произошли перемены. Их старшая дочь полгода назад развелась с мужем, младшая - Лурдес - училась в английском колледже, а Палома вот уже год как переехала в Малагу и работала в одной частной биологической лаборатории, специализирующейся на экологических экспертизах. Она некоторое время встречалась с музыкантом Раулем, который на сегодняшний момент хорошо раскрутился, но их отношения продлились недолго.
Поддерживая связь с Паломой, я периодически получала известия о наших общих знакомых. Именно от нее я узнала, что Исабель не удалось восстановить слух на одно ухо, но эта проблема решалась с помощью слухового аппарата. “Медины подумывали о кохлеарном импланте, но решили обойтись без него”, - сообщила Палома. Алехандро после окончания университета “Комплутенсе” некоторое время работал юристом в одной общественной организации, а в этом году был избран в генеральные кортесы, и ему прочили блестящую политическую карьеру.
Рассматривая их совместное фото, высланное мне Паломой, я отмечала похорошевшую и повзрослевшую Исабель, спокойный серьезный взгляд Алехандро, и понимала, что чувство вины за выбор, сделанный не в ее пользу, надолго останется со мной.
Сегодня, впрочем как и в остальные 365 дней, на Косте светило яркое солнце, и стояла хорошая погода. Однако, мы не торопились выезжать в город и остались на “Нарушителе” - утром наконец-то прилетел Барретт с Алькасаром, из аэропорта они направились на верфь, и мы ждали Ричарда к обеду.
Где-то наверху Аврора с Латом, сервируя стол, обсуждали последнюю поездку в Барселону с ее Саграда-Фамилия и парком Гуэля, созданным Гауди, сын плескался в крытом бассейне в пляжном клубе, а я стояла у мольберта и делала очередную зарисовку, пытаясь нащупать идею для будущей картины.
Послышался всплеск воды, и я перевела внимательный взгляд на бассейн.
Оттолкнувшись от бортика, сын нырнул под воду и, проплыв у самого дна, вынырнул рядом со мной, оставляя брызги соленой воды.
- Акулёнок, - улыбнулась я, вспоминая, как он кувыркался у меня в животе, отталкиваясь маленькими пяточками.
- Акула, - поправил он меня, не терпя уменьшительно-ласкательных.
- Прости. Безусловно. Акула.
Рик удовлетворенно кивнул, а я, почувствовав прохладный бриз, бросила изучающий взгляд на сына. Несмотря на то, что был включен подогрев, я все же подошла к бассейну и пощупала воду.
- Тебе не холодно?
- Нет, - мотнул головой сын и уверенно произнес: - Я хочу включить волны.
- Нет. Папа тебя ещё не научил плавать в этом режиме.
Недовольно дернув головой, Рик вновь нырнул под воду, а я улыбнулась - характер Барретта проявлялся во всем, даже в отдыхе. Покорив спокойную стихию, Ричард-младший не останавливался на достигнутом - он должен был подчинить себе и волны.
Я вспомнила, как Барретт начал учить двухлетнего Рика плавать, как помогал ему держаться на поверхности, как вместе с ним нырял под воду, и меня накрыли приятные эмоции. Я была рада, что Рик не боялся глубины и воспринимал водную стихию, как родную для себя.
- Скоро приедет папа, и, если сочтёт нужным, будет тебе режим волн, - ответила я, как только сын вынырнул на противоположном конце бассейна.
Рик опустил уголок рта, тем самым показывая, что он недоволен, что его воспринимают ребёнком, и вновь нырнул, сверкая пятками.
Я опять сосредоточилась на холсте и, опустив кисть в серебристую краску, сделала несколько штрихов.
“Вроде бы лучше”, - задумчиво произнесла я, однако мой взгляд упал на смарт, лежавший у мольберта, и я окликнула сына:
- Скоро обед, закругляйся.
- Я еще поныряю… - недовльно произнес он, но я уже знала, как решить эту проблему без давления и нажима. Подождав еще пять минут, я выглянула из-за мольберта и вновь нарушила молчание.
- Твоя новая татушка может слезть, как это было в Синге, и ты не успеешь показать ее папе.
Аргумент сработал, и мой Акуленок, проплыв торпедой к противоположному бортику, подтянулся и выпрыгнул из бассейна, как обычно это делал Барретт.
Что-то недовольно ворча под нос, видимо “и когда мне уже позволят набить настоящее тату”, Рик направился в душ, и уже через десять минут мы поднялись на скай-палубу.
Опустившись на колени, я помогала сыну натянуть тенниску и, бросив взгляд на костяшку его кулака с зажившей ссадиной недельной давности, тихо спросила: